Бард

– Ха-ха! – услышал я в своей голове смешок дракона, и тут же Фархи высунул голову из-под крыла, глянув на меня озорными глазами. – А ты остроумен, бард Жюльен! Это значит, что ты по-настоящему разумен! – заявил дракон и продолжил: – Мой учитель, Морхотоамоос, что значит «черная глыба», именно так учил меня – если у какого-либо существа есть чувство юмора, его можно считать разумным. И наоборот – если чувства юмора нет, существо разумным считаться не может!

– Что-то в этом есть! – кивнул я.

– Конечно, мне было стыдно за то, что я поддался гневу, – пояснил Фархи свои чувства. – Но, между прочим, бард Жюльен, в этом есть и твоя вина!

– Так и знал, что ты это скажешь! – вздохнул я.

– Да, есть твоя вина, не иронизируй, – назидательно сказал дракон. – Ты мне что-то страшное показал в своем сознании, бард. Твой помутившийся разум меня и сбил с толку, я разгневался и не смог удержать огненное дыхание!

– Вот как раз с моим разумом, насколько я могу судить, все в порядке! – заявил я.

– Как раз не можешь! – возразил дракон.

– Что же это во мне помутилось и испугало тебя? – спросил я.

– Не испугало, а разгневало! – гордо возразил дракон. – Фархилоаноэн ничего не боится!

– Прости, оговорился, – покорно согласился я. – Что тебя разгневало?

– Ты думал о человеке, который до половины убивает других людей, чтобы сделать их рабами! – заявил дракон. – Это самое ужасное преступление, которое только можно совершить! Нет ничего более страшного, чем разрушить целостность жизненной энергии! Ты просто не понимаешь, бард Жюльен, что ты мне показал. Это надругательство над природой! Это самое ужасное кощунство, какое только может быть. Это меня и возмутило.

– Ага! – кивнул я. – Ну а моя вина в чем заключается?

– Как это в чем?! – изумился дракон. – Зачем ты выдумываешь такие невозможные, возмутительные вещи?! Именно твоя фантазия и разгневала меня! Ты и виноват в том, что я не сдержал свое огненное дыхание!

– А по-моему, ты просто ищешь кого-нибудь, на кого можно свалить свою несдержанность, – сказал я.

– Нет! – гордо вскинув голову, возразил дракон.

– Ищешь-ищешь! – настаивал я.

– Вот еще! – упрямился дракон.

– Ищешь! – стоял я на своем, и дракон сдался:

– Ну ладно, ищу! – Но тут же добавил обиженно: – А ты мог бы и согласиться!

– Да я уж и не знаю, что мне делать теперь! – развел я руками. – Согласиться с тобой – ввести тебя в заблуждение, и как бы тебя потом это тоже не разгневало. А сказать правду – боюсь, ты тут вообще все испепелишь на две лиги вокруг…

Снова повисла тишина. Дракон вперил в меня свой изумленный взгляд, словно бы не веря моим словам. Несколько секунд он неподвижно вглядывался в меня, а затем я услышал его тихий, безжизненный голос:

– Это… правда?

– Некромант, – ответил я. – Ты спросил, кто мой враг. Мы его называем некромантом.

Фархи опустил голову и прикрыл глаза. Я больше не слышал его голоса, но почувствовал, что в его душе происходит что-то очень неприятное. Дракон словно бы погружался в Опустошение, в неведомое пространство, в котором не было ничего, кроме праха и смерти. Дракон испытывал боль, настоящую физическую боль от тоски, и эта боль передавалась мне – словно бы тяжелая плита давила на грудь.

– Фархи!.. – хрипло воскликнул я, и дракон вскинул голову, посмотрел на меня. Боль начала проходить.

– Прости, бард, – услышал я голос дракона, – я не хотел сделать тебе больно. Просто я очень расстроился.

Дракон отряхнулся, расправил крылья, взмахнул ими и снова сложил. А затем опять обратился ко мне:

– Но раз уж это правда, раз такой человек на самом деле существует, необходимо его изловить и уничтожить!

– Ты не поверишь! – тяжело дыша и постепенно приходя в себя, ответил я. – Именно для этого мы и здесь!

Фархи бросил на меня косой взгляд и хохотнул:

– Ты опять пошутил, человек-бард! Слушай, ты мне точно нравишься – у тебя легкий характер!

– Не все так думают, – ответил я и поискал глазами Шебу. Обняв своего Бартоламью за шею, она стояла в сторонке, так, что возвышенность, на которой мы разбили лагерь, находилась между ней и драконом. Дракон перехватил мой взгляд, а может быть, просто прочел мои мысли и спросил:

– Это твоя самочка?

Теперь уже расхохотался я – мне понравилось определение «самочка».

– У нас это называют «девушка», «женщина» или «жена», – пояснил я дракону. – И она – не моя, слава Молодым Богам! У нее, между прочим, отвратительный характер.

– Какая разница, как называть свою самочку, ее сущность от этого не изменится, – заявил Фархи. – Она как была самочкой, так ею и останется. И почему это она не твоя, если ты испытываешь к ней симпатию, а она испытывает симпатию к тебе?

– Что?! – изумился я. – Я к ней – симпатию?! Чушь какая! Она ко мне – симпатию?! Да я скорее поверю в то, что она в Джонатана влюбилась!

Шеба, которая услышала мою реплику, нахмурила брови и уперла руки в бока. Похоже, она уже готова была выяснять со мной отношения, несмотря даже на близость огнедышащего дракона. Я поспешно развернулся к ней спиной.