Бардадым – король черной масти

– Да на что это нужно? Что это дало бы? – сказал Максим Петрович, звучно позевывая и скрипя кроватью, верно поудобней укладываясь. По тону его ответов чувствовалось, что Костины вопросы не вызывают в нем интереса, ничего в нем не шевелят, кажутся ему лишними и совсем не идущими к делу.

Часы размеренно стучали, как-то странно, не так, как обычно стучат часы – «квок! квок! квок!» Внутри них дрожала и все время пела какая-то тоненькая пружинка, звон ее был тоже тоненький, легкий, певучий, отдаленный – точно ветер летел где-то над натянутыми струнами и легко трогал, касался их, заставляя чуть слышно звучать…

– Максим Петрович! Дайте мне командировку, – сказал Костя громко и почти требовательно, полежав с минуту в тишине.

– Чего?! – удивленно переспросил Максим Петрович.

– Командировку!

– Куда?

– На северный Урал.

– Куда-куда? Выдумал… Зачем?

– Ну, туда, где Артамонов работал.

– Это мне понятно. Но – зачем, для чего?

– Выяснить, что за человек был Артамонов.

– Это и так известно. Все сведения о нем у нас есть.

– Да сведения-то очень общие. А нужны подробности, живой, детальный портрет…

– Все, что нужно для следствия, – всем этим мы располагаем, – сказал Максим Петрович спокойно и снова звучно зевнул. – Ты спать собираешься или так и будешь изводить меня своей болтовней?

– Сейчас, – быстро сказал Костя. – Погодите маленько… Понимаете, то, что есть в деле об Артамонове – это только самые общие черты его биографии. Самые общие анкетные сведения: тогда-то и там-то родился, там-то учился, в таких-то должностях служил, там-то проживал… А ясно видимого образа человека по таким скупым сведениям нарисовать нельзя… Вот я над ним раздумываю, пытаюсь представить, каким он был – по характеру, привычкам, интересам, склонностям, – словом, как личность, и ничего конкретного не вижу. Вся его предшествующая жизнь – это только перечень дат, расплывчатое пятно.

– Ну, а зачем тебе его предшествующая жизнь? Что ты в ней найдешь?

– Не знаю. Может быть, что-нибудь и найдется, что даст нам новый толчок… Вы же сами говорите – все версии перечеркнуты и ухватиться не за что. А в лекциях один наш профессор, знаете, какую мысль все проводил? Даже заставил записать: чтобы раскрыть убийство, необходимо прежде всего установить подлинные его мотивы. А это можно сделать только благодаря глубокому изучению личности убитого и близких ему лиц…

– Да, очень свежая мысль! – отозвался Максим Петрович иронически. – Он голова, этот ваш лектор.

– Вы напрасно смеетесь!

– А ты не смеши. Разве мы не так действовали с самого же начала? Именно так. Изучили личность Извалова, образ его жизни, круг знакомых, родственников, его взаимоотношения с окружающими, с жителями села…

– Но убит ведь не один Извалов! Убит ведь еще и Артамонов.

– Это человек случайный. Мог попасть, мог и не попасть. Приехал бы на день-другой позже – вот и не попал бы. Окажись в эту ночь с Изваловым в доме вместо Артамонова какой-либо иной человек – убили бы его… Случай! Вот, скажем, не поехала бы в район к этим своим Малахиным жена Извалова с дочкой – погибла бы вся семья… Это же ясно, и голову ломать тут нечего!

– Да нет, не так уж это ясно, – ответил Костя, не очень убежденным, но все же несогласным тоном.

Перед глазами его опять стоял созданный его воображением убийца, стоял в коридоре изваловского дома, с топором в опущенной руке, с туманным пятном вместо лица – странный, непонятный убийца, который, установив, что хозяин и его гость крепко спят и ничем не могут ему помешать, и зная, где спрятаны деньги, должен был бы пройти осторожно в дом, вместо того, чтобы убивать…

«Черт его знает! – подумал Костя, вдруг засомневавшись в догадках, что пришли к нему, когда он утром осматривал изваловский дом. Он совсем было уже приготовился изложить их Максиму Петровичу, но теперь решил воздержаться – конечно же, старику они покажутся абсолютно безосновательными, очередным домыслом, взлетом мальчишеской фантазии, и он, Костя, будет выглядеть только смешно. – Может, он и не знал вовсе, этот убийца, этот ночной человек без лица, где лежат деньги… Вошел, приготовленный к тому, чтобы долго, вслепую искать, потому и убил, что боялся, как бы не проснулись, не помешали, не схватили… А потом проник в дом, наудачу сунул руку в одно, другое место, и повезло: сразу же напал на деньги… А теперь эта его слепая удача вводит в заблуждение. Считаем уже неоспоримым фактом, что он был обо всем осведомлен. А я так даже на этом строю вообще всю картину преступления…»

Темный, неясный, неопределенного роста и внешности человек, растворенный, размытый во мраке… Опять он шел по доскам коридора на полусогнутых, напружиненных ногах, подходил к двери на веранду, прислушивался…

– Максим Петрович! – полежав, сказал Костя с настойчивостью. – Очень прошу, дайте командировку!