Бардазар

– Ну, тогда слушайте, – сказал Ярила Мурманский и отхлебнул из стакана с таким видом, словно там был не спирт, а молоко. – Реальная история, и приключилась она шесть лет назад, в девятнадцатом. Конкретного места, разумеется, указывать не буду – не имею права. Но дело было, как вы сами понимаете, в нашей Галактике. Именно мой транспортник туда, на эту планету, которую я не называю, и ходил. Финансирование уже и тогда было аховое, поэтому на борту присутствовали всего двое ученых, они же – пилоты разведочных мобилей. А когда они там совсем замотались, подключились мои ребята, Саня с Димой. Летали туда-сюда вместе с учеными. Пропадали целыми днями, возвращались в лагерь никакие… Да-а… – Мурманский вновь глотнул спирта. – Планета была обитаемой – правда, о высоком уровне развития речь не шла, – но никак они не могли добиться взаимопонимания с аборигенами. Хотя пользовались церебротрансляторами, как положено. Ученые вечерами сидели в кают-компании, обменивались мнениями – ну и я там присутствовал, спиртом их отпаивал. И дело было вот в чем: прилетают мои ученые в какое-нибудь селение, выходят из мобиля и ждут, когда к ним подойдут, окружат, примутся расспрашивать… Но не тут-то было! – Мурманский стукнул кулаком по столу. – Аборигены посмотрят на них издалека, да и возвращаются к своим делам: прополке, там, возне с сетями у озера, текущему ремонту жилищ, мытью-стрижке да разговорам друг с другом. Причем не только взрослые, но и детишки не обращают на моих ученых никакого внимания. Будто к ним каждый день экспедиции Дальразведки прилетают. Более того, трансляторы-то ловили обрывки разговоров, анализировали словарный запас – и о чем, как вы думаете, эти аборигены говорили?

– Понятия не имею, – пожал плечами Макнери.

Он больше прислушивался к собственному организму, чем к рассказу Мурманского, и по некоторым признакам постепенно приходил к убеждению о том, что в скором времени будет запросто глотать технический спирт, как это делал командир транспортника Т-24СДР.

– Да о чем угодно, только не о нас, апатит-твою-хибины! – воскликнул Мурманский. – Обсуждали виды на урожай, сетовали на то, что рыбы меньше стало, намеревались отправиться в поход за какие-то там холмы, болтали о погоде… Понимаете, Линс, создавалось такое впечатление, что они внезапно перестали видеть этих ученых. Но отнюдь, Линс! Всё они прекрасно видели! Ученые мои не раз пробовали вступать в беседу – и да, аборигены прерывали свои разговоры, вежливо выслушивали всякие объяснения насчет Межзвездного Союза, обитаемых миров, Дальразведки, поисков разумной жизни… Улыбались вежливо, шельмецы, глазки свои янтарные щурили… И возвращались к своим пересудам о погоде, детских проказах и кулинарных рецептах. И что ты с ними поделаешь? Не вытанцовывался контакт, хоть ты тресни! Плевать им было на нас и на Межзвездный Союз! – Мурманский чисто машинально сделал еще один глоток. – Как сейчас помню, сидит этот бородатенький, Петей его звали, и говорит своему коллеге, тоже бородатенькому: что-то, мол, не ладится у нас. По-моему, говорит, Луис, нам с тобой этот орешек не по зубам. Не для наших, мол, мозгов загадка. А я сижу, слушаю, и только спиртик им подливаю. Между прочим, – Мурманский покрутил своей посудой перед носом Макнери, – Пете подливаю именно в этот стакан, он у меня любимый, бессменный.

– Кто? Петя? – удивился капитан «Пузатика».

– Какой Петя? – оторопел Мурманский. – Стакан, Линс! Стакан любимый, я из него столько выпил, что и не сосчитать. Он у меня типа талисмана. Стакан-талисман! А Пете я его поставил, чтобы подбодрить парня.

– Извините, Яр, – смущенно сказал Макнери. – Я не так понял.

– Бывает, – улыбнулся командир транспортника. – Кстати, это, опять же, к вопросу о понимании. Да… Подливаю, значит, я им спиртик, но помогает мало. Вроде и спокойные такие ребята, но, видно, достала их ситуация по самое не могу. И что вы думаете, Линс? Той же ночью этот слегка вмазанный Петя взял боевой пульсатор и отправился к аборигенам, чтобы поговорить начистоту. Пальнул пару раз по неорганике, чтобы припугнуть – и вызвал-таки их на разговор. Он все это при мне рассказывал Луису, так что я в курсе.

– И что же они ему сказали? – полюбопытствовал Макнери.