Бардазар

– Не пойму… – растерянно ответил бортинженер, продолжая шарить глазами по пульту. – Откуда вибрация, откуда этот скулеж?..

Рубку в третий раз огласил жуткий стон, а стержень сломался и со стуком упал на пол. Бортинженер проводил его падение таким изумленным взглядом, каким смотрят с похмелья на бутылку, в которой вместо вожделенного пива оказалась молочная смесь для новорожденных.

– Вы что там такое вытворяете?! – прогремел из динамика грозный голос командира. – Что за выпинг, что за нытье? Кто-то палец прищемил? Чем вы там занимаетесь?

– Понять ничего не мо… – бортинженер осекся и чуть не уткнулся носом в пульт. – Командир, мы снижаемся!

– С какого перепугу?! – возопил Ярила Мурманский. – А ну, врубай главный! Держать орбиту! Не хватало еще машину побить о щит!

Бортинженер провел подготовку к пуску главного двигателя в рекордно короткий срок, но транспортник за это время успел провалиться на двенадцать километров. Впрочем, падением его движение назвать было нельзя – гораздо больше это походило на плавный управляемый спуск. Вибрация уже прекратилась, стоны не повторялись, но корабль явно вел себя не так, как ему следовало. Расчет на то, что с помощью двигателя можно прекратить сближение с поверхностью Гренделя, не оправдался – и после его включения транспортник продолжал снижаться с прежней скоростью, словно некая сила неуклонно притягивала его к планете. И Мурманский, и каптенармус уже примчались в рубку, один в трусах, а другой с испачканным чем-то похожим на муку подбородком, но от их присутствия ничего не изменилось. Корабль неуклонно терял высоту и на щит не натыкался – а это означало, что панцирь, в который был закован Грендель, по какой-то причине исчез.

Когда транспортник достиг стратосферы, Ярила Мурманский приказал выключить бесполезный двигатель и отправил всех в спасательную шлюпку, а сам в одиночестве остался в рубке. Он не сводил глаз с экрана, продолжая наблюдать за снижением корабля, и был готов в любой момент тоже помчаться в ангар, присоединиться к остальным членам экипажа и покинуть борт. Но все та же загадочная сила несла транспортник бережно, как бесценный груз, и вроде бы не собиралась исчезать и предоставлять кораблю возможность шмякнуться на землю. Вот уже кончился последний слой облаков, и внизу показалась поверхность планеты. Мурманский от напряжения обливался потом, понимая, что в случае чего просто не успеет добежать до шлюпки. Через некоторое время стало ясно, что транспортник опускается на какое-то окруженное забором бурое пятно, к которому вела прямая, как вектор, дорога. Было похоже, что это местная старт-финишная платформа – хотя откуда могла тут взяться такая платформа? Впрочем, чуть позже Мурманскому удалось разглядеть, что никакая это не платформа, а непонятного назначения сооружение в виде полусферы, пузырем выпирающее из земли.

– Командир, как обстановка? – раздался из динамика звенящий голос пилота.

– Сейчас сядем на задницу, – ворчливо отозвался Мурманский. – И тогда держите меня пятеро, а то я этим местным чудилам уши поотрываю!

– У нас полтонны кислой капусты пропало, – сообщил каптенармус. – Надо будет им скормить, чтобы они с унитаза не вставали!

– Почему капуста пропала? – несмотря на экстремальность ситуации, не смог не поинтересоваться командир. – Где твои глаза были, Ивица? Не хватало нам еще продуктами разбрасываться!

– Надо разбираться, – ответил каптенармус. – Видно, что-то с холодильником. Или закупили некондиционку.

– Ладно, разбираться будем потом, – пробурчал Мурманский. – А сейчас ремни пристегните, потому что, скорее всего, хряпнемся на какую-то здоровенную хреновину. Кажется, твердую, апатит-твою-хибины!

Сказав это, командир и сам пристегнулся и приготовился к жесткой посадке. Судя по небольшой скорости снижения, у транспортника и экипажа были неплохие шансы уцелеть. И вот наступил тот момент, когда корабль всей своей многотонной тушей соприкоснулся с поверхностью полусферы…

* * *

– Ни твой отец, ни я никогда не позволили бы себе так опростоволоситься! – хоть Вентор Манжули и произнес это суровым тоном, лицо его было огорченным. – Даже в годы нашей молодости, в Зеленом Заозерье. Разве такое позволительно следователю окружного управления?

За спиной у начальника сектора угадывалась фигура Тора Тумберга. Он укоризненно смотрел на сына и молчал. И это было хуже всяких слов!

Шерлок попытался что-то сказать в свое оправдание, но язык его не слушался. А Тумберг-старший, отстранив полковника Манжули, приблизился и принялся шлепать Шерлока по затылку жесткой ладонью. И эти удары болью отдавались в голове.

– Я… Я приму меры… – простонал следователь.

И пришел в себя от звука собственного голоса.