Читаем Бардин полностью

Трудно сказать, насколько было обосновано такое утверждение Ивана Павловича Бардина, Скорее всего оно явилось следствием его, как говорят, «недостаточной информированности». А впрочем…

Ту же тему Иван Павлович поднимает днем позднее — при посещении заводов Маргейм: «Здесь меня принял очень пожилой, но еще крепкий старик — директор и главный владелец этих заводов. Главной его специальностью было строительство подъемных машин для шахт.

Оригинальный прием знакомства, который практикуется у англичан и описан в воспоминаниях Алексея Николаевича Крылова, повторился со мной. Мистер Маргейм начал свое знакомство с того, что вытащил из письменного стола бутылку смирновской водки и предложил выпить вместе с ним по-английски, т. е. не закусывая. Как это ни было мне неприятно, пришлось выпить. После этого мы приступили к осмотру машиностроительного завода».

Поскольку официальной целью поездки инженера Бардина в Англию считалась приемка насосов, заказанных фирме «Вартингтон», он побывал на заводе этой фирмы. Иван Павлович ожидал, что увидит очень крупное предприятие. В действительности это оказался небольшой завод, не представлявший ничего интересного. Заказанные насосы находились в стадии изготовления.

Просьба заказчика познакомиться с работой аналогичных насосов в рудниках была удовлетворена. И тут Бардин снова увидел то, что следовало бы нам перенять. В своем отчете он отметил: «Надо сказать, устройство для откачки подвесного насоса было очень оригинально и хорошо продумано. Так как оно описано в литературе, то останавливаться на этом я не стану, но добавлю одну деталь. При большом притоке воды в ствол шахты опускали четыре или даже пять насосов. Нормально же работало два насоса. Для подъема и опускания насосов имелась лебедка с большим барабаном, приводимая в движение червяком от небольшой паровой машины. Сам насос был электрический.

На мой вопрос — почему устроен такой несовершенный двигатель, последовал ответ, что это сделано сознательно, исходя из таких соображений: 1) червячная передача к барабану лебедки одновременно служила и самотормозом, в случае отсутствия пара на паровой машине, 2) паровая машина для лебедки вместо мотора гарантировала работу при всех обстоятельствах, так как электроэнергии в некоторых случаях могло и не быть, пар же в котлах всегда есть».

Такая предусмотрительность имеет свой смысл; по возвращении домой подъемную лебедку на паровом приводе Бардин рекомендовал применить на наших заводах, но безуспешно.

Много позднее он писал: «Весьма возможно, что в условиях централизованного снабжения электроэнергией такое устройство не является необходимым. Но во всяком случае электромотор может подвести скорее, а при большом потоке воды выход из строя важного насоса является делом серьезным. Поэтому я и сейчас придерживаюсь того мнения, что в подобных случаях нужно следовать примеру англичан».

В первую неделю января 1924 года Иван Павлович Бардин отправился в родные края. Пора! Родина, как и двенадцать лет назад, звала к себе каким-то необъяснимым до конца чувством, от которого нельзя было отмахнуться. А почему так? Ведь сейчас это была совсем иная поездка. Он возвращался домой не опустошенным искателем, а уже признанным специалистом своего любимого дела, человеком, которого ждут на родной земле. Но если не считать того, что в голове не стучала мысль о своем банкротстве за рубежом, другое, гораздо более сильное чувство «необходимости Родины» было тем же, что и тогда, в 1911 году.

В Москву И. П. Бардин приехал в день, который занесен в историю человечества: 21 января 1924 года. «…Бесконечная вереница людей с застывшей на лицах скорбью потянулась в Дом союзов, чтобы последний раз взглянуть на дорогого вождя. Тяжесть утраты сковала сердца всех, и людской поток в Дом союзов, несмотря на необыкновенно сильный мороз, был нескончаем. Народ жег костры, чтобы хоть немного обогреться, и все шел и шел к Ильичу. Вся страна была объята скорбью и горем. Люди плакали и не скрывали своих слез».

…Иван Павлович получил назначение на новое производство — главным инженером Макеевского металлургического завода. На плечи нового главного инженера легла основная тяжесть восстановительных работ. Нужно было пустить в ход все основные цехи, что и было осуществлено в короткие сроки.

Но Макеевка по ряду причин не нравилась Ивану Павловичу. Среди них было и то, что называют «личными мотивами». Но, пожалуй, главное было в другом: хотелось нового, большего размаха в работе.

«УНИВЕРСИТЕТ» ИМЕНИ ДЗЕРЖИНСКОГО

Наступало время, когда Советская страна выходила на широкую дорогу социалистической индустриализации. А для Ивана Павловича Бардина завод имени Дзержинского стал еще одним жизненным университетом до того, как к нему пришло всенародное признание.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное