Барьер

- Милорд! – старый черт упал на колени и врезался лбом в пол, отчего по нему даже пошли небольшие трещины, а на лбу черта раскрылась кровоточащая ссадина. – Мы наши ясновидцы и провидцы следили за орбитальной станцией, как и было приказано. Никто и подумать не мог, что этот Арес может провести подобную атаку собственноручно и без какой-либо станции…

- Мне не нужны оправдания! – не успокаивался демон. – Где результаты?

- Но, Милорд… - черт посмотрел на своего начальника с искренним недоумением и отчаянием в глазах. – Трудно воевать с богом…

- С богом… - внезапно осекся генерал армии демонов, и на лицо его набежала туча.

И действительно. Фракция Зла вела войны в сотнях тысяч миров одновременно. Богов у Фракции было не то, чтобы много, и везде им вставляли палки в колеса добрые боги. А здесь у земного мира был свой собственный ручной бог, который готов воевать за свой мир постоянно, хоть каждый день, хоть каждую минуту. У него не было Святой Земли и Святого Войска таких размеров и силы, как у настоящих богов, но оперативность его действий и вспомогательная роль в войне были ошеломляюще высоки. Еще никогда за свои тысячу лет жизни этот генерал армии демонов не сражался с богом… Нет! Нужно срочно решать этот вопрос, иначе поражение армии демонов неминуемо, сколько бы войск они не бросали сюда!

***

Прорицательница сказала мне, что надо мной сгущаются тучи, но еще не поняла, с какой конкретно стороны ждать угрозу. Впрочем, сейчас меня это мало интересовало. После того, как была отбита крупномасштабная атака Фракции Зла и Союз Человечества был практически повержен, Федерации Земли нужно было переварить завоевания. Также нужно было интегрировать в систему армии присоединившихся недавно России и Китая. Причем, к Федерации начали массово присоединяться те, кто раньше находился в раздумьях. Множество российских царских дворов, которые создали свои собственные маленькие государства, не желая делиться властью, но которые я из сентиментальных мотивов не стал атаковать, также присоединились. Более всего мне было интересно пообщаться с Петром Первым, который был действительно очень горячим и активным деятелем, и Иоанном Васильевичем, который оказался гораздо мягче в общении и рассудительнее, чем твердила западная пропаганда, старательно взращенная на работах Карамзина, который и квалифицированным историком то не был, а был только публицистом с некоторой непонятной личной неприязнью царю. Следует понимать, что западные правители испокон веков старались очернить своих восточных коллег, чем периодически занимались и по отношению друг к другу. Естественно, подданные этих государств всячески потворствовали желаниям своих правителей, представляя русских сплошь жестокими, жадными и некомпетентными.

И чем больше были успехи царя, тем более качественно и масштабно его старались очернить. То же самое произошло и с Иваном Четвертым, который был еще и излишне набожным правителем, из-за чего регулярно наказывал зарвавшихся бояр, которые не только обворовывали государственную казну, но и творили гнусные вещи с народом и даже с царской семьей, которая была почти поголовно отравлена. За это бояре и невзлюбили царя. Он и грозным то не был в действительности, таковым в народе слыл его дед, но злые языки в период смуты все смешали, а дальше западная пропаганда подхватила и раздула это прозвище. Карамзин же, как и художник Репин, были представителями русского бомонда, который столетиями известен своей особой любовью к «просвещенному» Западу, где булки вкуснее и трава зеленее. Поэтому и верили больше западным историкам, чем собственным историческим документам, определенно подделанным властями.

Были и другие правители разных эпох и с разных континентов, которые шли ко мне на поклон. Большинство, конечно, я принял, хотя и редко самолично. Но вот от некоторых заразных решил избавиться, чтобы они потом не портили мне правительство Федерации.

Однако, больше всего времени в эти дни я уделял своим женам, с которыми решил провести по одному вечеру с каждой на протяжении недели. Конечно, сначала я постарался поужинать с Мирославой. И на удивление ужин и то, что было после него, были очень приятными. В этот раз Мирослава не проявляла своего недовольство, а была очень доброй и почти такой же милой и непосредственной, как когда мы только познакомились. После нее каждый день я посещал по одной жене в порядке старшинства. Наиболее смущающие встречи были с Бай Маньбао и Кариллой, с которыми до свадьбы у меня ничего не было. Их прошлые горести были забыты, и они обрели новый и очень приятный опыт общения с мужчиной. Я постарался быть максимально ласковым и нежным, чтобы не бередить неприятные воспоминания. Но все прошло гладко.