Барьер Луаны

Мне снилось, что я гуляю по лугу и вдыхаю сладкий аромат молодых подснежников; а потом они вдруг стали выше, или это я уменьшился. В общем, я увидел, что у них вместо стеблей - уравнения. Я принялся читать их, но они стали извиваться и хватать меня за ноги. Я рухнул, застонал и ухватился за край койки. Я уже не спал. Тогда я повернулся на спину и открыл глаза. Голова казалась ясной, но сам я чувствовал себя, как будто сплю летаргическим сном. И мне чудилось, что я все еще слышу запах подснежников.

А потом я услышал, как кто-то хнычет. Звук доносился издалека. Он казался странно назойливым. И лампочки выглядели необычно. Они как будто слегка мерцали, но, если посмотреть на них прямо, все было как всегда. Мне это не нравилось. Начинала кружиться голова.

Я поднялся и выглянул в коридор. Вроде бы никого. Но совсем рядом со мной тонкий голос произнес:

- Вирджиния у вас?

Я отпрыгнул. Конечно, это обезьяна. Он уже засовывал голову в мою каюту.

- Какого черта! - содрогаясь от отвращения, крикнул я в ответ, но, едва я отвернулся, он засунулся-таки в каюту.

Я прошел в кают-компанию, включил чайник и приготовил себе кофе, когда вода вскипела. Откуда-то из коридора послышался тоскливый шепот, а затем негодующий голос Поттера:

- Здесь? Тебе что, непонятно, что мне нравятся женщины?

Через минуту он уже вошел в кают-компанию, волоча ноги, и тоже налил себе кофе.

- Палмер, сколько времени? Я пожал плечами, взглянул на часы, но ничего не понял.

- Господи, - сказал Поттер, громко шмыгая носом. - Я какой-то развинченный. У меня звенит в ушах. И перед глазами все пляшет.

Я внимательно посмотрел на него, желая запомнить, какое может быть выражение лица у человека, который все явления природы охотно приписывает своей особе.

- Все пляшет перед глазами не у тебя, а у нас. И в ушах у нас шумит. Я назвал бы это подвыванием. Поттер заметно повеселел.

- Значит, ты тоже слышишь. Что же все-таки происходит?

Я глотнул кофе и опять глянул на часы.

- А что с часами?

Поттер искривил шею, чтобы посмотреть.

- Этого не может быть. Не может быть. Вошел умытый и сияющий Донато.

- Доброе утро, Палмер, доброе утро, Поттер. Знаете, я гадал, кто из нас первым нарушит обет целомудрия, а теперь я знаю наверняка.

Он кивнул назад и закашлялся. Мы глянули ему за спину. Обезьяна переминался с ноги на ногу возле каюты Ингленда.

- Не твое это дело, Дон, - сказал я.

- Да-да, конечно, - дружелюбно согласился он. - Ты совершенно прав, дружище.

Едва он договорил, как дверь Ингленда распахнулась, ракетчик увидел сшивающегося рядом с ней Нильса Блюма и взвизгнул.

- Тебе у меня нечего делать, мартышка, - проворчал он и прошел мимо чернорабочего, не повернув головы.

Мы на него не смотрели. Мы наблюдали за Блюмом, который шмыгнул в каюту Ингленда, тут же показался на пороге, сделал шаг в нашу сторону и остановился, опустив голову набок.

- Где завтрак? Я хочу есть, - объявил Ингленд. - Сколько времени?

- Часы взбесились, - объяснил Поттер и почему-то расхохотался. Мы все удивленно посмотрели на него. - Значит, и не он, - пояснил Поттер, кивая на Ингленда.

- Ты только что предложил Дону не лезть не в свои дела, - съязвил я.

Догадывался ли он, что я поддеваю его только из-за его привычки ковырять в носу?

- Да что у нас тут задела? - возмутился Ингленд. Донато покосился на несчастного уродца, топтавшегося у двери кают-компании.

- Неожиданный он человек, - заметил я.

- Да кто? Шкипер? Что он еще выкинул? - допытывался Ингленд.

- Судя по всему, Вирджиния пропала, - объяснил Донато.

Услышав произнесенное имя, Блюм подбежал к двери и остановился, искательно заглядывая нам в глаза.

- Низкое положение обязывает, - хмыкнул Поттер.

Ингленд смачно высморкался и посмотрел на часы.

- Так что там с часами?

- С ними все в порядке.

Мы резко повернулись, так как вошел капитан. Что-то в нем было необычное; манера ли держать подбородок, тяжелый ли взгляд - в общем, появилось в нем нечто такое, чего мы не замечали раньше. А может быть, сегодня утром это в нем уже было? (А сегодня ли утром? Часы-то взбесились!) Я посмотрел через плечо капитана через весь коридор. Там никого не было.

- Сэр? - заискивающе прошептал обезьяна.

- Что-то случилось со светом, - осмелился вмешаться Донато.

- Все в порядке, - отрубил капитан. Он подошел к наблюдательному экрану и включил его, затем ввел шифр и отступил на полшага. Все мы сгрудились вокруг экрана, на котором мерцали тысячи алмазов, составляющих гигантскую цепь, а ниже - непроницаемая чернота.

- Сейчас я вам кое-что продемонстрирую, - сказал капитан и повернул какую-то рукоять на приборной доске.

На экране возник крупный план.

- Вам известно, что это такое? Перед нами был сияющий золотом шар. О его диаметре мы не могли даже гадать. Ингленд за моей спиной ахнул.

- Я это уже видел. На снимках. Это же мозговой центр Барьера - планетоид!

- Он так близко?