Барьер Сантароги

«Узкие тропы», — повторил Дейсейн про себя. Он с удивлением посмотрел на Паже. В его словах был скрыт какой-то подтекст. Может, именно так сантарожанцы и думают? Дейсейн покачал головой. Вряд ли. Ему это казалось невозможным.

— Могу я рассказать поподробнее? — спросил Паже.

Дейсейн кивнул.

— Вы, должно быть, заметили, мы провозглашаем свои относительные истины в несколько бесцеремонной манере. — Условное мышление не допускает никакого другого подхода. Ведь оно подразумевает взаимное уважение. И это резко отличается от подхода к рыночным отношениям людей, пославших вас сюда шпионить за нами. У них есть…

— Как быстро вы можете думать? — спросил Дейсейн.

— Быстро? — Паже пожал плечами. — По мере необходимости.

«По мере необходимости», — повторил про себя Дейсейн.

— Могу я продолжить? — спросил Паже.

И снова Дейсейн кивнул.

— Мы заметили, — начал Паже, — что та нечистоплотность, которой отмечено наше время, проникла и на телевидение — с этим вы согласитесть, не раздумывая. И теперь остался один короткий шаг к мысли о том, что сейчас размещаются потоки измерительных приборов и создаются подслушивающие группы бригад. Я не сомневаюсь, что это уже сделано — это так очевидно. А теперь задумайтесь на секунду над тем, как воротилы большого бизнеса относятся к тем, кто выполняет подобного рода работу, и к тем, кто посчитал, что ему негоже заниматься ею.

Дейсейн прокашлялся. Вот в чем суть обвинительного акта, выдвинутого сантарожанцами против внешнего мира. «Как вы используете людей? С достоинством? Или же их способности вы используете для достижения собственных целей?» Внешний мир все больше и больше начал казаться Дейсейну, как место вызывающей раздражение пустоты и умышленно льстивых речей.

«Я уже действительно начинаю видеть все, как сантарожанцы», — подумал Дейсейн. В его сознании возникло чувство победы. Ведь ради этого он и был послан сюда.

— Не удивительно, — продолжал Паже, — что закон военного времени используется и сейчас, в мирное время, в рекламе и политике — ведь, знаете, это тоже своего рода война — сами проблемы остаются теми же. Вне зависимости от поля битвы лучшее оружие — математика дифференциальных уравнений.

«Армии», — подумал Дейсейн. Он сфокусировал свой взгляд на двигающихся губах Паже, внезапно удивившись перемене темы разговора. Неужели Паже сделал это преднамеренно? Ведь они разговаривали о невидимой стороне жизни Сантароги, ее страхах…

— Вы дали мне пищу для размышлений, — сказал Паже. — Я на некоторое время оставлю вас одного, и посмотрим, смогу ли я придумать что-нибудь конструктивное. У изголовья вашей кровати находится кнопка вызова. На этом этаже нет дежурной медсестры, но в случае необходимости кто-нибудь быстро поднимется к вам. Время от времени они будут заглядывать к вам. Может, вам бы хотелось что-нибудь почитать? Я мог бы что-нибудь передать.

«Что-нибудь конструктивное? — подумал Дейсейн. — Что он имел в виду?»

— Как насчет нескольких номеров нашей газеты? — спросил Паже.

— Принесите мне бумагу и ручку, — попросил Дейсейн. — И да, эти газеты.

— Очень хорошо. Постарайтесь отдохнуть. Кажется силы постепенно возвращаются к вам, но не переусердствуйте.

Повернувшись, Паже вышел из комнаты.

Вскоре появилась рыжеволосая медсестра с кипой газет, блокнотом и темно-зеленой шариковой ручкой. Она положила все это на прикроватную тумбочку и сказала:

— Поправить вам постель?

— Нет, спасибо.

Дейсейн вдруг поймал себя на том, что ее лицо ему кого-то поразительно напоминает… да, Эла Мардена.

— Ваша фамилия Марден, — сказал он.

— Итак, что еще нового? — произнесла она и, когда он ничего не ответил, вышла из комнаты.

«Так, я ее достал!» — подумал Дейсейн.

Он взглянул на кипу газет и вспомнил, как по всему городу безуспешно искал газетный киоск. А сейчас они попали к нему с такой легкостью, что потеряли часть своей привлекательности. Дейсейн соскользнул с кровати и встал. Слабости в коленях он почти не ощущал.

В поле зрения попал ящик с консервами.

Он прошел к нему и, порывшись, обнаружил банку яблочного повидла, после чего тут же опустошил ее, пока не исчез запах Джасперса. Во время еды он надеялся, что теперь к нему вновь вернется тот уровень с необыкновенной ясностью и скоростью мышления, что он пережил на мосту и на короткое время, разговаривая с Паже.

Яблочное повидло утолило его голод, оставив какое-то смутное беспокойство — но и только.

«Может, со временем влияние его уменьшается? — подумал он. — И с каждым разом требуется все больше и больше этой ерунды? А, может, он просто начинает акклиматизироваться?

Так что же, поймали они его на крючок?»

Дейсейн вспомнил Дженни, смотревшую на него умоляющим взглядом, но это был обманчивый взгляд. «Заряд сознания. Что во имя Бога сантарожанцы открыли?»