Барьер Сантароги

«Какая пещера? — подумал Дейсейн. — Где я видел хромого? Что ещё за пожар? Не тот ли это пожар, что привёл к выходу из строя телефонных линий?»

У него внезапно возникло впечатление, что он-то и является этим хромым. Однако обнаружить связь между пожаром и пещерой никак не удавалось.

Дейсейн понял, что он не рассуждает, а воскрешает в памяти прежние мысли. Образы являлись ему в форме увиденных им предметов. Автомобиль. Он видел сверкающую машину Джерси Хофстеддера. Забор. Он видел забор вокруг кооператива. Тени. Он увидел бестелесные тени.

«Что творится со мной?»

Дейсейн почувствовал, что дрожит от голода… хотя на лбу появились крупинки пота, которые начали скатываться вниз на лицо. Он ощущал их солёный вкус на губах. Дейсейн опустил окно, позволяя холодному ветру наброситься на него.

На повороте, том самом месте, где он остановился в первый вечер, Дейсейн съехал на обочину, заглушил двигатель и потушил фары. Облаков на небе уже не было, и расплющенная серебряная луна низко скользила над горизонтом. Он посмотрел на долину — повсюду виднелись огни, далеко слева — сине-зелёные — там были теплицы; а справа, у кооператива, суетились люди.

Здесь же, наверху, Дейсейн чувствовал себя отчуждённым от всего этого, изолированным. Его окружала темнота.

«Пещера? — подумал он. — Джасперс?»

Трудно размышлять, когда всё тело ломит. Плечо его по-прежнему ныло от боли. Усилилась боль и в левом лёгком. Давало о себе знать и сухожилие на левой лодыжке — не болью, а слабостью. Он мысленно мог представить любую из царапин, которые оставили на его груди сломанные перила, из которых с таким трудом извлекал его Бурдо.

Перед его мысленным взором мелькнула картина карты, которая висела на стене в кабинете Джорджа Ниса, но тут же исчезла.

Ему казалось, что он потерял контроль над своим телом — словно нечто или некто управляли им. Это была старая, пугающая мысль. Безумная. Он вцепился в руль, но, представив, как тот изгибается в его руках, отдёрнул их прочь.

Горло пересохло.

Дейсейн пощупал пульс, глядя одновременно на светящийся циферблат часов, и заметил, что вторая рука почему-то слегка подрагивает. Может, из-за учащённо бившегося сердца? Что-то искажало его ощущение времени.

«Неужели меня отравили? — подумал он. — Когда я ужинал у Паже? Трупный яд?»

Чёрная чаша долины казалась длинной ужасной рукой, способной дотянуться до этого места и схватить его.

«Джасперс, — подумал он. — Джасперс».

Что же на самом деле означает это слово?

Он почувствовал некую общность, коллективное единение, связанное с этим кооперативом. Ему представлялось нечто всеобъемлющее, скрывающееся во мраке, на самом краю его сознания.

Дейсейн опустил руку на сиденье. Пальцы вцепились в портфель с записями и документами, которые свидетельствовали о том, что он учёный. Он попытался ухватиться за эту мысль.

«Я учёный. Как сказала бы тётя Нора: твоё беспокойство вызвано буйной фантазией».

Это должен делать учёный, Дейсейн ясно сознавал. Он должен внедриться в мир Сантароги, найти для себя место в их единении, пожить с ними некоторое время, постараться даже думать, как они. Только так можно разгадать загадку долины. Существовал присущий сантарожанцам образ мышления. Он должен принять его, привыкнуть к нему подобно тому, как привыкают к новому костюму, и тем самым будет достигнуто понимание.

Эта мысль принесла ощущение, что нечто вторгается в его сознание. Он почувствовал, что некое древнее существо воскрешается в нём и изучает его. Оно захватило всё его подсознание — назойливое, что-то ищущее, беспокойное, но ощущаемое как отражение в зеркале, неразделимое и неясное… но реально существующее. И существо шевелилось в нём, тяжёлое и неясное.

А потом это ощущение исчезло.

И едва это случилось, как внутри себя Дейсейн ощутил пустоту, настолько подавляющую, что ему стало казаться, что он — щепка, брошенная в волны бескрайнего океана и опасающаяся любого течения или водоворота.

Дейсейн понимал, что это лишь грёзы наяву. Но он боялся вернуться в реальный мир, в эту долину.

Джасперс.

Дейсейн понимал, что ему нужно сделать и ещё одну вещь. И снова он мысленно нарисовал карту, висевшую на стене в кабинете Джорджа Ниса, чёрные тонкие линии, изображавшие центральную часть долины.

Пещера.

Вздрогнув, он посмотрел вдаль, туда, откуда доносился гул. Что же скрывается там, за проволочной изгородью, которую охраняют сторожа с собаками и патрулирующие полицейские багги?

Должен же отыскаться способ узнать всё.

Дейсейн запер кабину. Единственным оружием, которое он обнаружил в грузовике, был ржавый охотничий нож в изъеденных коррозией ножнах. Он сунул ножны за пояс, неуклюже действуя одной рукой. Пусть это и выглядело несколько глупо, но неясное предчувствие какой-то опасности руководило его действиями. Потом нашёлся и фонарик. Он сунул его в карман.

От всех этих движений снова заныло плечо. Дейсейн не обращал внимание на боль, убеждая себя тем, что, конечно, проще всего уговорить себя ничего не делать, сославшись на физическую немощь, даже зная, насколько важны твои действия.