Барьер Сантароги

Дженни присоединилась к группе, расставлявшей на столах привезённую на пикник еду. Вскоре она вместе со всеми отправилась купаться, скинув с себя платье и оставшись в оранжевом купальном костюме — прекрасная наяда, речная нимфа, сверкающая загоревшей кожей и вызывающая восхищение своим гибким станом.

Она махнула рукой Дейсейну и крикнула:

— Увидимся через минуту, дорогой!

Наблюдая за тем, как она нырнула в озеро, Дейсейну показалось, что он только что потерял её навсегда. Его обуревала страшная ревность, ему представлялось, что он — немощный старик в компании играющих детей и не способен разделить их счастье.

Дейсейн окинул взглядом озеро и близлежащие леса. По глади озера пробежался лёгкий ветерок, принося дыхание лета, запах травы и сосен. Ему вдруг захотелось, чтобы у него в руке оказался бокал с вином, и он мог бы тогда выйти навстречу этому ветерку и поприветствовать его и этот такой прекрасный день, а потом броситься с разбега в озеро и позабыть обо всём…

Медленно Дейсейн прошёл к деревянному настилу и пошёл по доскам. На небе проплывали барашки облаков, и он видел отражение этих облаков на гладкой поверхности озера. Однако волны разбили эту иллюзию. К нему подплыла Дженни и приподнялась над досками. С её лица стекала вода, она улыбалась и никогда ещё не казалась столь привлекательной.

— Дорогой, почему бы тебе не сойти на плот и не позагорать, пока мы будем плавать? — спросила она.

— Да, действительно, — согласился он. — Я, может быть, даже заберусь в одну из этих лодок.

— Не забывай про своё плечо, или я пожалуюсь дяде Ларри.

Дженни оттолкнулась от досок и медленно поплыла в сторону плота.

Дейсейн пошёл дальше, стараясь не касаться мокрых тел людей, забирающихся на платформу и тут же сигающих вниз. Его вдруг поразила мысль, что разве это не странно, что в компании знают о его существовании, но никто, похоже, не замечал его — ему давали проход, но ни разу не взглянули ему в глаза; они кричали что-то, но, опять же, вовсе не ему.

Дейсейн подошёл к ближайшей лодке, отвязал бакштов и уже собрался забраться в неё, но на несколько секунд остановился — в пятидесяти футах от него плыла Дженни, наслаждаясь мерными взмахами рук над поверхностью озера и медленно удаляясь по диагонали от плота.

Когда Дейсейн вступил одной ногой в лодку, кто-то толкнул его в спину. Его нога оттолкнула планширь, и лодка начала удаляться. Он понял, что ещё немного — и он окажется в воде. В голове лихорадочно мелькнуло: «Проклятье! Я же промокну до нитки!» Лодка развернулась кормой к берегу, он попытался дотянуться до неё, однако левая нога поскользнулась на мокрой поверхности дерева. Дейсейн начал падать, разворачиваясь в воздухе, уже не способный контролировать свои движения.

Конец лодки, видимый краем глаза, стремительно приближался. Он попытался дотянуться до него, но всё дело было в том, что падал он больным боком, и его рука не могла двигаться достаточно быстро.

А затем в глазах потемнело. Дейсейну показалось, что он погружается в нечто холодное, беззвучное, абсолютно тёмное и манящее его в свои объятия.

Какая-то часть его «я» закричала: «Восторг и обеспокоенность!»

Он ещё успел подумать, какое же это странное сочетание.

А потом откуда-то издали в лёгкие проникла боль, принеся с собой озноб… ужасающий озноб. Он почувствовал давление… и холод… и всё казалось далёким и не представляющим никакой важности.

«Я тону», — подумал он.

Эта мысль нисколько не тревожила его — словно это относилось к кому-то другому, а не к нему.

«Они не видят меня… и я утону».

Холод усилился — его тело почувствовало, что находится в воде.

Его резко развернуло.

А ему всё это по-прежнему казалось чем-то далёким, нереальным.

Как раскат грома, раздался голос Дженни:

— Помогите! Прошу вас! Кто-нибудь, да помогите же! О Господи! Неужели никто не поможет мне? Я люблю его! Прошу вас, помогите мне!

Он вдруг почувствовал чьи-то руки, кто-то успокаивающе произнёс:

— Всё в порядке, Джен. Мы держим его.

— Прошу вас, спасите его! — Она почти что рыдала.

Дейсейн почувствовал, как его завернули в нечто твёрдое, впившееся в живот. Во рту разлилось тепло, а грудь сдавила ужасная боль.

Внезапно его охватил приступ кашля, он задыхался, и боль разрывала его горло и бронхи.

— Он наглотался воды, — раздался мужской голос, почти лишённый эмоций.

Рядом с ухом Дейсейна прозвучал молящий голос Дженни:

— Он дышит? Прошу вас, не дайте ему умереть. — Дейсейн чувствовал влагу на шее, и Дженни продолжала умолять кого-то рядом: — Я люблю его. Прошу вас, спасите его.

Тот же бесстрастный голос произнёс:

— Мы понимаем, Дженни.

Раздался ещё один голос, хриплый, женский:

— Конечно, это единственное, что можно сделать.

— Мы и делаем это! — пронзительно крикнула Дженни. — Неужели ты этого не видишь?

В этот момент, когда его уже подняли и понесли, Дейсейн тупо спросил себя: «Делаем что?»

Он перестал кашлять, однако боль в груди осталась. Каждый вздох приносил мучение.

Вскоре он почувствовал, что его положили на траву на спину. Потом плотно обернули во что-то тёплое. И он ощутил себя как бы в утробе матери.