Барин и крестьянин в России IX–XIX веков. Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и последние 150 лет крепостного права

Свидетельством того, что смерды в частных поместьях обладали меньшими привилегиями, чем проживающие в самостоятельных общинах, служит статья Пространной редакции Русской Правды XII в. Она предписывала, что в случае, когда смерд умирал, не оставив наследника, его владения возвращались князю. Мне кажется, что подобное могло относиться только к крестьянам, проживавшим на частной земельной собственности князя. Князь не мог отстаивать прерогативу выморочного землевладения в отношении самостоятельных крестьянских общин. Хотя свидетельства для киевской эпохи практически отсутствуют, данные последующего периода показывают, что оставшиеся без наследника владения на таких землях, как правило, возвращались к общине и что общинник мог завещать свою собственность кому угодно, включая наследниц женского пола.

В Пространной редакции бояре выступают наравне с князьями как крупные землевладельцы. В ряде статей упоминаются их работники, инвентарь и скот, но нет прямого упоминания о том, что смерды живут или работают в их частных поместьях. Однако можно предположить, что они подразумеваются; так, в одной из статей содержится переформулировка ряда положений о возмещении ущерба, требуемого за убийство работников князя. В одной из них (ст. 14) говорится: «А за рядовича 5 гривен. Также и за боярских». Кажется очевидным, что этот последний пункт предназначался для применения к трем последующим (и, возможно, трем предыдущим) столь же кратким статьям, касающимся возмещения убытков. Статья 13 постановляла «за смердии холоп – 5, а за робу (женского полу) 6 гривен». Другие документы XI–XII вв. также показывают, что смерды действительно жили в поместьях светских и церковных владык. В некоторых случаях они упоминаются особо, как, например, в документе, изданном князем Изяславом Мстиславичем в 1148 г., в котором он заявляет, что отдает земли и смердов Пантелеймонову монастырю.

Статус смердов, проживавших на некняжеских землях, должен был быть таким же, как и у их собратьев на собственных владениях правителя. Представляется вероятным, что положения различных сводов законов Русской Правды отражали обычаи, которым следовали в отношении имущества светской и церковной знати, а также прав князя, даже когда статьи относились конкретно только к последним. Одно указание на это отмечено в предшествующем параграфе: возмещение убытков боярину за утрату службы его работников. Другие статьи Пространной версии относятся к работникам и имуществу некняжеских, а также княжеских землевладельцев. Серия статей, посвященных холопам и закупам, служит этому примером, поскольку эти категории работников были найдены в светских и церковных, а также в княжеских поместьях. Другой документ той эпохи, Церковный устав Ярослава, датируемый предположительно первой половиной XI в., содержит данные, свидетельствующие о том, что статус смердов на собственности церковных владениях был таким же, как и на княжеских. Одна из статей предписывала, чтобы владения «церковных и монастырских людей» перешли к архиепископу в случае смерти владельца, не оставившего наследника мужского пола. Это положение, очевидно, служит аналогом статьи в Пространной версии о возвращении князю владений смердов, умерших без наследников мужского пола.

Хотя статус смердов был ниже, чем у их собратьев, которые все еще жили в своих независимых общинах, нет никаких свидетельств того, что смерды, бывшие арендаторами и наемными работниками у земельных собственников, утратили личную свободу. В отсутствие каких-либо данных об обратном и ввиду тех прав, которыми люди из этих категорий пользовались в следующую эпоху русской истории, можно с уверенностью предположить, что они могли приходить и уходить, когда им заблагорассудится, при условии, что они не заключали никаких особых договоренностей с собственником. Но существовали еще две группы сельских работников, не имевшие такой свободы. Это были холопы, чей социальный статус приближался к рабам и закупам.