Баркер К. Имаджика: Примирение. Гл. 37-62

Юдит и Хои-Поллои путешествовали по Доминионам не торопясь. Когда вокруг открывалось столько дорог, которые сулили столько новых радостей и развлечений, спешка казалась чуть ли не преступлением. Да и причин для нее не было. Ничто их не подгоняло, ничто не звало вперед. Во всяком случае, Юдит старательно делала вид, что это именно так. Каждый раз, когда всплывал вопрос о конечной цели их путешествия, она избегала говорить о городе, куда — в глубине души она в этом нисколько не сомневалась — им в конце концов суждено прибыть. Но название его все равно постоянно звучало вокруг — оно не сходило с уст едва ли не каждой женщины, которая встречалась им по дороге, и когда Хои-Поллои замечала, что это ее родина, ее немедленно засыпали вопросами. Правда ли, что после каждого прилива гавань наполняется древними рыбами, которые всплывают из глубин океана? Правда ли, что им известна тайна происхождения женщин и что ночью они поднимаются по ручьям на гору, чтобы поклониться Богиням? Правда ли, что женщины там могут теперь забеременеть без помощи мужчин, а некоторые даже видят своего младенца во сне, а потом просыпаются, держа его в руках? Правда ли, что в городе бьют фонтаны, которые превращают старух в молодых девушек, а вокруг них растут деревья с невиданными плодами? И так далее, и тому подобное.

Если женщины настаивали, Юдит рассказывала, что ей довелось увидеть в Изорддеррексе, но ее истории о том, как воды преобразили дворец и как ручьи опровергли законы тяготения, выглядели пресновато по сравнению с ходившими слухами. После нескольких разговоров, в которых ее чуть ли не силой пытались заставить описывать абсолютно неизвестные ей чудеса, она сказала Хои-Поллои, что больше не намерена вступать в беседы на данную тему. Но ее воображение не могло остаться равнодушным к чужим рассказам, какими бы невероятными и нелепыми они ни казались, и с каждой новой милей Постного Пути мысль о городе, который ожидает их в конце путешествия, пугала ее все больше и больше. Она боялась, что благословения Богинь уже утратили силу за долгое время ее отсутствия. Они могут знать, что она сказала Сартори, что любит его, и сделала это совершенно искренне, а тогда никто не станет защищать ее от гнева Джокалайлау, если она отважится еще раз войти в Их храм.

Впрочем, теперь эти страхи уже не имели значения. Юдит и Хои-Поллои продвигались вперед по Постному Пути и не собирались поворачивать обратно, тем более что обе чувствовали себя уже очень усталыми. Город звал их из облаков тумана, и они намеревались войти в него и встретить все, что их ожидает, — будь то суровый приговор, невероятные чудеса или глубоководные рыбы.

Но как же он все-таки изменился! Наступило более теплое время года, воздух стал едва ли не тропическим, а по улицам текло великое множество ручьев. Но удивительнее всего была растительность. Сквозь трещины и провалы потоки вынесли на поверхность семена и споры, томившиеся под землей, и благодаря заклинаниям Богинь они дали всходы и разрослись со сверхъестественной скоростью. Руины зазеленели древними, давно исчезнувшими формами растительности, и Кеспараты превратились в буйные джунгли. За полгода Изорддеррекс стал чем-то вроде затерянного мира, предназначенного только для женщин и детей, а нанесенные ему раны были исцелены всепроникающей флорой. Повсюду стоял терпкий, сочный запах, исходивший от плодов, под тяжестью которых ломились лозы, деревья и кусты. Их изобилие привлекло в Изорддеррекс животных, которые никогда не осмеливались приблизиться к городу. И конечно же, весь этот райский ландшафт был орошаем божественными водами, которые питали семена, вымытые ими из подземного мира, и по-прежнему упрямо стремились вверх по склонам холма. Сложенных корабликами молитв уже не было видно: то ли все чаяния местных жителей были исполнены, то ли, окрестившись в волшебной воде, они сами обрели силу исцелять и творить чудеса.

Юдит и Хои-Поллои не пошли во дворец ни в день прибытия, ни днем позже, ни через день. Вместо этого они отыскали дом Греховодника и устроились там вполне сносно, несмотря на то что тюльпаны на столе в столовой уступили место цветущим тропическим зарослям, пробившимся сквозь щели в полу, а крыша превратилась в птичник. После долгого путешествия, во время которого они никогда не знали, где им суждено приклонить голову на ночь, эти неудобства показались им ничтожными, и они рады были заснуть под воркование и трескотню в кроватях, которые больше напоминали живые беседки. Когда они проснулись, еда уже поджидала их: ветви были усыпаны фруктами, на улице текла чистая, холодная вода, а в более глубоких ручьях попадалась и рыба, служившая основной пищей живших неподалеку кланов.