Бархат и пепел (СИ)

Дезмонд не выдержал, отпустил запястья Андрэ и рывком прижал его к себе за талию. Грубые слова готовы были сорваться с его губ, но раньше, чем они прозвучали, Андрэ выдохнул: «Хорошо» - и обмяк в его руках. Если бы не руки Дезмонда, сжимавшие его за пояс, Андрэ, должно быть, попросту рухнул бы на пол.

- Врача,- приказал Дезмонд резко, - и все вон. Ну! – он обвёл нетерпеливым взглядом своих людей, и те торопливо бросились исполнять приказание. Один только Кормак остался стоять на пороге, внимательно глядя, как Дезмонд устраивает в кресле всё ещё связанного пленника.

- Тебе нужен особый приказ? – бросил герцог помощнику, заметив, что тот всё ещё не двигается с места.

Кормак поколебался с секунду и тоже исчез.

Дезмонд достал из-за пояса кинжал и, устроившись на корточках перед Андрэ, собрался было разрезать верёвки, но в эту секунду глаза Андрэ открылись, и он вскрикнул, увидев перед собой острие ножа. Юноша тут же замолк и как заворожённый следил за движениями своего похитителя, пока Дезмонд не освободил его руки, не спрятал нож и не принялся растирать заледеневшие запястья.

- Простите, - сказал Андрэ вяло, всё ещё не пытаясь шевелиться и полностью поддаваясь действиям герцога. – Устал.

- Слишком туго связали, - ответил Дезмонд, поднося его руки к губам и накрывая горячим дыханием.

Андрэ следил за происходящим как заворожённый. Пальцы уже начали вновь обретать чувствительность, и Андрэ понял, что дыхания слишком мало, чтобы его согреть. Он хотел прикоснуться к губам Дезмонда, оказавшимся так близко. Сидевший перед ним мужчина до странности походил на короля, и в то же время был совсем другим, но Андрэ пока ещё не мог разобраться в этом чарующем несоответствии подобного подобному.

- Всё, - он отобрал у Дезмонда руки и тихо пробормотал, - благодарю.

Дезмонд вгляделся в его лицо.

- Мне не нравится ваша бровь.

Андрэ осторожно коснулся пореза пальцами. А затем губы его надломились в злой усмешке.

- О, я больше не буду привлекателен ни для вас, ни для короля. Какая жалость.

- Будете, - твёрдо сказал Дезмонд, и будто бы подтверждая его слова, раздался стук в дверь, и на пороге показался пожилой лекарь.

Дезмонд встал и, обменявшись с тем парой фраз, отошёл к окну, а лекарь принялся обрабатывать царапины Андрэ.

- А вы не боитесь, - бросил Андрэ, постепенно приходивший в себя после обморока, - что меня будут искать?

- Вас уже ищут, - Дезмонд не обернулся.

- И король убьёт вас.

Дезмонд усмехнулся и всё-таки приблизился к пленнику.

- Мой милый Андрэ, вы слишком высокого мнения о себе. Ричард не посмеет убить единственного брата ради постельной игрушки.

Андрэ дёрнулся, собираясь встать, но только натолкнулся на руку врача, державшего тампон со спиртом, и взвыл от боли.

- Тем более, если ваше личико так и не заживёт.

Андрэ закрыл глаза и вдавил затылок в спинку кресла, позволяя врачевателю делать всё, что требуется. Он вдруг отчётливо осознал, что Дезмонд прав, и его единственная ценность – его красота – висит на волоске. Он сопротивлялся, как и сказал Кормак, но Андрэ был уверен, что ему досталось бы и без этого. А теперь, когда он был в полной власти герцога, возомнившего себя братом короля, тот мог не просто убить его, но и полностью уничтожить, если бы захотел. То, что Дезмонд не остановится ни перед чем, он отчётливо показал, устроив засаду.

- Зачем вы это сделали? – спросил Андрэ тихо, скорее сам себя, но Дезмонд услышал.

- А зачем вы обманули меня? Зачем отказались приехать?

Андрэ хотел было объяснить, что произошло с ним той ночью, когда пришло письмо от Дезмонда. Частичка его хотела рассказать, как он ждал этого письма и как едва было не написал первым, и как потом искал способ всё же отпроситься у короля и уехать в условленное место, но губы его лишь дёрнулись в ядовитой усмешке:

- А какая разница? – он открыл глаза и в упор посмотрел на Дезмонда, - даже если это мой каприз, как вы посмели привести меня против воли?

Дезмонд встал. В глазах его полыхнуло пламя, слишком знакомое Андрэ по взгляду короля.

- Я смею всё, - отрезал герцог и направился к двери.

В тот вечер Андрэ больше не видел его. Вслед за врачом пришли слуги и проводили виконта в спальню по длинному коридору, лишённому света. Ему помогли раздеться и принесли тазик для умывания, а следом и ночной костюм – слишком просторный для Андрэ, и юноша без особого стеснения отказался его надевать. Слуги лишь пожали плечами, однако Андрэ настолько устал и пребывал в таком дурном расположении духа, что и не заметил дозволенной ему вольности. Он рухнул на просторную кровать, не дожидаясь ухода приставленных к нему мальчиков, и зарылся носом в отделанную кружевом подушку. К горлу подступал ком от мыслей о том, что ничего не изменилось и вряд ли может измениться. Человек, о котором он мечтал всё время, пока был предоставлен самому себе, ничуть не отличался от его мучителя. Вымотанному и измученному долгой дорогой Андрэ опостылело всё, включая дворцы и подарки, и он сам уже не знал, чего хотел, потому что любое будущее виделось ему мрачным и безнадёжным.