Бархат. Секс, и ничего кроме

— Рано, — улыбается этот негодяй, продолжая исследовать тело кончиками пальцев, останавливаясь у самых ступней. Я приподнимаю голову, что бы рассмотреть, куда он делся и в тот же миг чувствую его язык на пальцах ног. Моё возбуждение нарастает, но я продолжаю лежать, практически не двигаясь, дабы не нарушать правила игры. Алекс прикусывает мизинец, затем облизывает его и целует, переходя к следующему пальчику. Я резко поворачиваю голову вправо, прикусываю зубами кончик подушки. Желание ощутить его внутри нарастает, внизу живота зарождается сладкий спазм, требующий высвобождения, и я, не в силах противиться, трусь о холодные простыни попой и приглашающе раздвигаю ноги.

Я готова нарушить его глупые правила, когда вдруг ощущаю горячий влажный язык у клитора. Οн снова и снова касается меня там, и громкие стоны срывается с моих истерзанных зубами губ.

— Теперь можешь говорить, — слышу его тихий голос, а затем, наконец, чувствую в себе. Он входит резко, с силой, словно пытается пробить себе еще больше пространства. Движения повторяются, темп нарастает, и я срываюсь на хриплый крик:

— Да! Да!!!

…

Утро снова началось с будильника. На этот раз я его не выключила, и даже встала первой. Силясь вспомнить, как уснула, сбежала в ванную, приняла душ и только тогда заглянула в спальню.

Алекс лежал на кровати, накрыв голову подушкой.

— А как же работа? — хихикнула я, присаживаясь рядом. — Сегодня нет переговоров?

— Кто это говорит? Αнгел? Спаси меня, сделай чашечку кофе умирающему! — просипел он в ответ.

— И что мне за это будет? — нагло уточнила я.

— Какой корыстный ангел… Всё, что угодно. Только скорее. — Он откинул подушку в сторону и, щурясь от солнечного света, пробивающегося в окно, добавил: — Давай прогуляем работу?

— Нельзя, — категорично заявила я. — У меня испытательный срок.

— А у меня?

— А у тебя какие — то серьезные переговоры в час. И куча срочной корреспонденции.

— Мрак, — заключил шеф, усаживаясь на кровати и качая головой. — Придётся идти.

Под громкие странные звуки, доносящиеся из душа и очень отдаленно напоминающие пение, я заварила кофе и соорудила несколько бутербродов. Алекс явился на кухню значительно более бодрый и посвежевший. Οкинув взглядом меня, сидящую на краешке стола, тарелку с завтраком и две кружки, наполненные ароматным дымящимся кофе, он подошел ближе и сообщил:

— Οказывается, это утро всё-таки доброе.

Остановившись в шаге от меня, Алекс взял свою кружку, сделал пару небольших глотков, прикрыл глаза и, посмаковав выпитое, спросил:

— Анечка, кто учил тебя варить кофе?

— Я — самоучка, а что?

— Это неправильный рецепт. Ρазве ты не знаешь, что к крепкому утреннему кофе полагается долгий чувственный поцелуй?

— Это, наверное, какой — то дедовский способ.

— Так и есть. Наш семейный секрет, передается от отца к сыну. Исключительно в теории передается, а потом мы всю жизнь практикуемся.

— Что же ты семейную тайну кому попало рассказываешь? — Покачав головой, отпила горячий напиток и, словно невзначай, коснулась коленом его ноги. — Я же теперь могу ее разболтать. И ничто меня не остановит.

— Хм… — Он сделал вид, что задумался, при этом отставляя кружку в сторону и пробираясь под мой халатик. — Как же теперь быть? Придумал! Стань моей невестой?

Я закашлялась.

— Ну-ну. — Меня заботливо погладили по голой спине. — Временно, милая. На эти выходные.

— Издеваешься?

— Умоляю. — Алекс обезоруживающе улыбнулся. — Меня родня на ужин зовёт в честь помолвки брата. Один я там не покажусь даже под страхом смерти.

— Да я тебя знаю… — Задумавшись на миг, поняла очевидное: — Да я тебя вообще не знаю. Это смешно!

— Смех продлевает жизнь, Анечка. Кроме того, мы скажем, что недавно встречаемся.

— Я против.

— Тогда скажем, что давно, но временно расставались, — засмеялся мой совершенно обнаглевший любовник и, обняв меня за талию, приблизил своё лицо, договорив прямо в губы: — А теперь доведем ритуал до конца.

Поцелуй был страстным и волнующим, но прервался слишком быстро. Со словами: «Поняла, как подавать кофе на завтрак?», шеф подмигнул мне и, насвистывая некую фривольную мелодию, ушел в зал одеваться.

А я так и сидела на столике, глупо моргая и мысленно прикидывая, что ответит Дашка, если я ей сейчас позвоню и попрошу совета. Точно убьет. Её толстосум за несколько лет сексуальных утех ни разу не предлагал даже в ресторан вместе выйти — берег репутацию. А мне вот неженатый попался и, кажется, совершенно не заботящийся о своем имидже. Если он так каждую любовницу к родне водит, то бабушка из лифта покажется мне святой женщиной, когда мы приедем в их дом. А если не каждую, то…

Оп! В голове заиграл марш Мендельсона, забегали перед глазами воображаемые фотографы, выкрикивая: «Bы — самая красивая невеста на свете!», а потом меня убил киллер, нанятый-таки Дашкой из зависти!

— Аня. Ты там долго? Пора бы нам поиметь совесть! — раздался криқ Алекса из спальни. Я быстро взглянула на часы. Черт! Так у меня в привычку опоздания войдут!