Бархатистые прикосновения

Она тщательно вымылась, надела креповое платье терракотового цвета с разрезом до половины бедра, африканские бусы, серьги в виде колец и золотистые плетеные сандалии. Взглянув на себя в зеркало, она улыбнулась, оставшись вполне довольной собой. До коттеджа Армины Карен решила прогуляться, не подозревая, что на лесной дорожке ее ждет сюрприз.

Встречи с байкером Спайком она не ожидала. Он стоял возле своего хромированного монстра, прислонившись спиной к дубу, одетый в черную кожаную жилетку и кожаные штаны. Светло-русые кудри рассыпались по его плечам, из-под распахнутой жилетки выглядывала могучая волосатая грудь, на правом запястье блестел массивный кельтский браслет. Загар его обрел оттенок шоколада, на фоне которого головы волка и лохматой гарпии, вытатуированные на руках, выглядели еще более ужасными.

Карен остановилась, чувствуя некоторое неудобство в промежности, и, склонив голову набок, вопросительно взглянула на Спайка, щурясь от солнца, пробивающегося сквозь листву. Пахло прелым мхом и сыростью. Адонис в кожаных доспехах невозмутимо курил. Внизу живота Карен возникла томительная тяжесть, срамные губы стали набухать, неутомимый клитор оживился, готовый к новым приключениям. Этот непоседа и сам не спал, и Карен не давал покоя, провоцируя ее на авантюры.

– Хочешь объездить моего дикого мустанга? - лениво спросил байкер, продолжая начатый в пабе разговор.

– О'кей! - кивнула Карен.

Спайк надел шлем с затемненным щитком и стал похож на человека-невидимку, инопланетянина или странствующего рыцаря. Карен стало жутковато, по коже у нее побежали мурашки. Спайк оседлал своего стального коня, как любовник массивный зад любовницы, и, вырулив на тропинку, остановился, поставив ногу в сапоге на землю. Крутанув на холостом ходу ручку газа, он молча протянул Карен запасной шлем, лежавший на заднем сиденье. Она послушно надела его, горячий и тяжелый, и тотчас же словно очутилась в темно-зеленом подводном царстве.

Само по себе усаживание на широкое сиденье произвело на Карен возбуждающее действие: ее промежность как будто пронзило электрическим током, едва она стиснула сиденье бедрами и прилипла к нему ягодицами. В заднем проходе у нее подозрительно засвербило, клитор задрожал. Вожделение нарастало.

– Готова? - обернувшись, спросил человек-невидимка.

– Все О'кей! - кивнула она, крепче обнимая его и прижимаясь к его спине грудями.

Мотоцикл взревел и сорвался с места.

Подпрыгивая на выбоинах и корнях деревьев, а порой опасно скользя, стальной конь вынес наконец седоков к подножию холма и затрясся по проселку. На перекрестке двух дорог Спайк вырулил на прямую, как стрела, дорогу и прибавил газу. Ветер едва не сорвал шлем с головы Карен, норовя с корнем вырвать ей волосы. Подол юбки хлестал ей по ногам и проникал в разгоряченную промежность. Подсохшие половые губы и ягодицы отлипли от кожаного сиденья, в ноздри ударил запах дорожного покрытия и тела Спайка, намертво вцепившегося сильными руками в руль мотоцикла. Ошалевшая от скорости, страха и похоти, Карен отчаянно держалась за Спайка и терлась лобком об изгиб сиденья.

Вскоре ей стало казаться, что она вовсе не Карен, а бесстрашная амазонка, женщина-воин, валькирия, скачущая по облакам над полем брани, усыпанным трупами героев, чтобы собрать их и увезти в Вальхаллу. А Спайк превратился в Зигфрида, намеренного жениться на ней. В голове ее зазвучала величественная музыка Рихарда Вагнера из "Кольца нибелунга", и Карен громко запела.

Спайк мастерски управлял своим норовистым стальным конем и гнал его со скоростью свыше восьмидесяти миль в час. Наконец "мустанг" замедлил бег, свернул в лесок и, фыркнув, замер. Спайк продолжал сидеть молча, переводя дух. Уткнувшись лицом в его спину, Карен едва дышала. Спайк слез с мотоцикла, поставил его на подпорки и помог слезть Карен. Ноги у нее стали ватными, а между ног пылал пожар. Спайк снял шлем, встряхнул взмокшими волосами и закурил. Карен дрожащими пальцами стала расстегивать ремешок своего шлема. Наконец она стянула ею и упала в объятия Спайка.

Они не промолвили ни слова. Он молча повалил, ее на мотоцикл и стал жадно целовать, рыча, словно зверь, что ей, собственно говоря, и было нужно. Карен не хотелось долгих прелюдий, она жаждала острых ощущений. Язык Спайка проник в ее рот, и она почувствовала вкус табака. Распахнув на нем жилетку, она стала щупать его волосатую грудь. Оказалось, что в его соски продеты колечки. Это открытие бросило Карен в дрожь: а где еще у него продето кольцо?