Бархатная ночь

Кенна заплела волосы в толстую косу, которая больше подошла бы ребенку, нежели взрослой женщине. Коса покачивалась в такт движениям лошади. С трудом подавив желание дернуть Кенну за косу, Рис напомнил себе, что старше стала не только Кенна. Ей вряд ли доставит удовольствие напоминание о прошлых, более счастливых временах.

Риса бесило нежелание Кенны забыть о случившемся десять лет назад. Возможно, она и выглядит сейчас как женщина, с этими ее нежными округлостями и грациозными движениями, однако в ней осталась некая неприятная прямолинейность суждений. Но всего больнее было видеть прикрывший ее душу ледяной панцирь.

Он мысленно предупредил свою спутницу: «Мое терпение на исходе, леди Кенна Данн. Мне надоело быть мальчиком для битья».

— Я думал, Николас покончил с браконьерами, — сказал он, чтобы нарушить молчание.

Кенне, погруженной в свой мысли, потребовалось несколько мгновений, чтобы осмыслить его слова.

— Что? А, он так и сделал. Не могу понять, что заставило старого Тома Аллена установить на тропинке эту штуку.

— Том Аллен? Ты с ним знакома?

Кенне пришлось повернуть голову, чтобы бросить на него суровый взгляд.

— Если ты хочешь разговаривать со мной, то, будь добр, скачи рядом. Я не хочу выворачивать себе шею.

Рис сделал, как она просила.

— Так что ты говорила о Томе Аллене? — повторил он, пытаясь не выказывать своего интереса.

— Почему бы мне не знать старого Тома? Его семья браконьерствует здесь уже много лет. Хотя он обычно не ставит капканы. Стоит поговорить с ним об этом.

— Значит, ты не собираешься рассказать о капкане Нику?

— Нет. Ты же знаешь, как серьезно он воспринимает свое положение хозяина, — нехотя объяснила Кенна. — Ему нравится думать, что местные жители слишком уважают его, чтобы браконьерствовать. Каждое Рождество он дарит Алленам копченую грудинку и кусок оленины. Они принимают их, но…

Рис улыбнулся:

— …Но у старого Тома есть репутация, которую он должен поддерживать.

— Точно. — Кенна позволила себе улыбнуться, но тут же посерьезнела: — Ты ведь не скажешь об этом Нику? Рис сделал вид, что обдумывает ее просьбу.

— Нет, но обещай поговорить с Алленом о капкане. Если бы лисица не нашла его первой, то туда угодила бы Пирамида. Ты могла бы упасть и пораниться.

Кенна уже думала об этом. Она не сомневалась, что обязательно бы упала и, очень вероятно, погибла под копытами обезумевшей от боли лошади.

— Я зайду к нему сегодня днем. Его дом всего в нескольких милях отсюда. — «Это даст мне повод уйти из дома и оказаться подальше от тебя», — добавила она мысленно. — Тому лучше услышать от меня лично, что я не одобряю капканы. Это слишком жестоко.

— Что ж, в твоем сердце есть и жалость. — Рис не собирался произносить эти слова вслух, но, увидев, как вздрогнула Кенна, осознал, что именно это и сделал.

— К некоторым Божьим созданиям, — со значением сказала она.

— Еще одна стрела прямо в цель. Мне стоило бы надевать кольчугу.

— Тебе стоило бы научиться не вызывать их на себя. Не могу понять, почему ты тратишь время со мной. Ник и Викторина были бы счастливы поговорить с таким близким другом нашей семьи.

— Так ты не разделяешь их радости?!

Кенна пожала плечами, предоставляя ему самому делать выводы.

— Сомневаюсь, что Викторина уже встала, а Ник сейчас проводит счастливые минуты за завтраком с газетой в руках. Твой брат вряд ли захочет поговорить со мной, пока не прочитает колонку светских сплетен и финансовые новости.

Кенна резко осадила Пирамиду и повернулась к Рису.

— Почему ты приехал сюда?

— Что ты имеешь в виду?

— То, что спрашиваю. Почему ты именно сейчас приехал в Даннелли? Последний визит был почти два года назад, когда ты вернулся с войны в Испании. Ты никогда не приезжал без веской причины, и поэтому я спрашиваю: что привело тебя сюда на этот раз?

— Интересно, что, по-твоему, было причиной моего приезда в прошлый раз?

— Ты хотел сообщить моему брату и Викторине о своем геройстве на поле боя.

Глаза Риса сузились, а тон стал ледяным:

— Ты действительно так думаешь?

Кенна отвернулась, чувствуя, как тает ее враждебность. Она не могла не признать, что боится оставаться с Рисом в лесу наедине.

Но прежде чем она успела пришпорить Пирамиду, Рис быстро схватил ее лошадь за повод.

— Что ты…

— Я задал тебе вопрос и хочу получить ответ.

— Да, я так думаю. Разве ты не хотел похвастаться, что был одним из любимчиков Веллингтона? Или я неправильно поняла? Кажется, за один бой под тобой были убиты две лошади? Разве ты не сражался против войск Наполеона на Пиренейском полуострове? Ты участвовал в кровавых битвах в течение пяти лет, и мы оба знаем почему.

Рис застыл.

— И почему же? — тихо спросил он.

Кенна швырнула осторожность на ветер.