Бархатная ночь

Следующие десять дней Рис провел, почти не отходя от нее ни на шаг. Ее часто тошнило, что он в большей степени приписал качке на корабле, нежели действию дурманящего снадобья. Он постоянно входил в каюту в середине дня и видел, что она спит. Ночами она часто мешала ему заснуть, умоляя дать ей ее эликсир. Рис боялся выпускать ее из каюты в страхе перед непредсказуемыми поступками. Бывали минуты, когда ему казалось, что Кенна даже не знает, где она. Он старательно заботился о ней, мыл волосы, купал, кормил. Помощник корабельного кока оставлял поднос с едой за дверью. Только после его ухода Рис забирал еду. Нет, он не стыдился Кенны, а оберегал ее, стараясь защитить от дополнительных страданий и унижения. Капитан да и вся команда «Морского дракона» приняли его объяснение, что Кенна непривычна к океанским путешествиям и поэтому испытывает недомогание.

Когда Рис уходил от Кенны, он проводил время на палубе или сидел с капитаном Джонсоном, изучая корабельное дело. Джонсон был резким человеком, не особенно заботящимся о вежливости. Он сразу грубовато заявил Рису, что новый владелец компании должен знать о том, что до тех пор пока он, Джонсон, капитан, он будет сам командовать «Морским драконом». Рис ответил, что не собирается вмешиваться в его дела и что-либо менять, и принялся расспрашивать капитана об опыте, который тот накопил за двадцать лет службы.

Джонсон был поражен, что Рис совсем не печется о выгоде, грузах и торговле. Его интересовали обслуживание корабля, морские пути, ветры, навигация, питание и жалованье моряков, строительство и морские законы. Капитан не в меньшей мере поразился тому, как быстро Рис схватывает все новое, что было важно для людей, которые занимаются этим делом.

Рису не хотелось учиться всему в теории. Он жаждал опыта, стремился стать частью команды, и поэтому попросил работу.

Джонсон заартачился.

— Ваш отец никогда за всю жизнь не лазил на мачту, — изумленно возразил он. — Да и штурвал не держал, и курс не прокладывал.

Рис наклонился вперед, в его серых глазах отразился зимний холод.

— Я не отец.

Джонсон подумал, пощипывая пальцами светлую бровь.

— Это верно. Да и на брата вы не похожи.

Ответ был слишком уклончивым, и Рис не понял, хорошо это или плохо. Самое главное, что Джонсон смягчился. Рис заторопился назад в каюту, чтобы переодеться, пока капитан не изменил своего решения.

Он открыл дверь и на мгновение застыл на месте. Он словно перенесся на два года назад, когда нашел умирающую и истекающую кровью Полли Роуз.

Кенна лежала на полу рядом с иллюминатором, скрючившись от боли. Ее руки были в крови и ниже талии ночная рубашка стала темно-красной. По полу растеклась лужа крови.

Рис быстро выскочил в коридор и крикнул первому же проходящему мимо матросу:

— Приведи срочно корабельного доктора! — И бросился назад к Кенне.

Она слабо стонала, не в состоянии выдержать боль. Рис снял с нее белье, вытер ей бедра и руки. Отбросив окровавленную рубашку в сторону, он отнес Кенну на кровать, и в этот момент появился доктор. Мужчина, который пришел помочь Рису, носил звание доктора, потому что он вправил несколько суставов, знал, как успокоить приступ лихорадки, и мог остановить кровь из раны. Мак-Киллоп не: имел никакого опыта в такого рода случаях, так как даже тогда, когда у его жены были два выкидыша и когда она рожала их пятого сына, он находился в море. Поэтому ему пришлось импровизировать на ходу.

Разорвав чистую простыню на четыре части, он с помощью Риса соорудил четыре прокладки. Смыв кровь, врач приподнял необычную пациентку и, взяв с кровати подушку, засунул ее ей под спину, после чего, подложив импровизированную прокладку, аккуратно накрыл Кенну одеялом. Под конец, намочив полотенце, Мак-Киллоп обтер ей лицо. Все это время Кенна не шевелилась — то ли заснула, то ли потеряла сознание.

— Бедный ребенок, — с ирландским акцентом протянул врач. — Вряд ли она поняла, что с ней случилось.

— Все прошло? — отрывисто спросил Рис.

— Угу. Самое плохое позади. — Мак-Киллоп надеялся, что это соответствует истине. — Она ничего не знала о ребенке?

— Нет. И я тоже.

Мак-Киллоп кивнул, разглядывая хмурого Риса.

— Тогда и для вас это горе. — Он отошел от Кенны и начал смывать лужицу крови на полу. — Ей надо полежать день, может, больше.

— Она будет страдать от боли?

— Сложно сказать, мне кажется, нет.

Рис тихо выругал себя за те долгие минуты и часы, которые Кенна провела в одиночестве, пока он ее не обнаружил. Он ругал себя самыми страшными словами, ведь по глупости он даже не подозревал, что Кенна беременна. Рис знал от Полли, что ни один мужчина у миссис Миллер не коснулся ее. Она носила его ребенка.

Два дня Кенна лежала в постели, очень много спала, мало ела и почти совсем не говорила. Ни разу она не вспомнила о своем зелье, а Рис не напоминал. На третий день она встала и начала ходить по каюте, задумчиво перебирая и трогая вещи, как если бы хотела узнать что-то давно забытое. Рис проснулся, как только почувствовал, что место рядом с ним опустело. Удивленный, он повернулся на бок и наблюдал за ней.