Бархатная ночь

Глаза Кенны потемнели и расширились. Она презрительно подняла бровь и едко рассмеялась.

— Две стороны? С каких это пор правда двулична? — Она быстро вытерла катившиеся из глаз слезы. — Скажи мне, Рис, как все это может быть правдой? И почему я должна верить тебе?

Рис поднялся с кровати, подошел к шкафчику возле окна и налил себе бренди. Залпом осушив бокал, он налил еще и отвернулся к окну, глядя на белый лунный свет, пробивающийся из-за облаков.

— Ты думаешь, что я имею право говорить о том, что делал в Даннелли? — спокойно спросил он, медленно поворачиваясь. — В министерстве иностранных дел считают иначе.

— Значит, тебя специально послали в Даннелли!

В лунном свете его лицо казалось особенно бледным.

— Я думал, у тебя не было никаких сомнений, зачем я приехал в Даннелли.

— Не было… и нет. — Она умоляюще посмотрела на него: — Рис, пожалуйста, скажи, с какой целью ты приехал. Я не вынесу этой полуправды. Ведь все, что касается Даннелли, касается и меня. Пусть между нами не будет секретов!

— Секреты все равно останутся, Кенна, — медленно произнес он, допивая бокал. — Я могу сказать тебе лишь то, что тебе можно услышать.

— Это не оправдание.

— Да, не оправдание. — Он сел на край кровати рядом с ней. — Ты помнишь первое утро моего приезда? Тогда в лесу ты спросила меня, в чем цель моего визита. Разве мог я сказать тебе, что приехал, чтобы защитить тебя? Ты бы не поверила, что кто-то покушается на твою жизнь. Больше того, разве мог я сказать, что люблю тебя, когда ты чувствовала ко мне только ненависть? Ты не была готова услышать ни то ни другое, поэтому мне пришлось сказать тебе то, во что ты поверила. Но это не было ложью. Одного присутствия моего отца в Лондоне было достаточно, чтобы я уехал в Даннелли, даже если бы не было других причин.

Рис забрался на кровать и сел перед Кенной, скрестив ноги и слегка подавшись вперед.

— На корабле, когда ты наконец была способна услышать другую часть правды, я сказал тебе, что приехал в Даннелли, желая убедиться в твоей безопасности. Но стала бы ты слушать меня, если бы я сказал, что необходимость защитить тебя неразрывно сплелась с поиском предателя, возможно, даже члена твоей семьи? Неужели ты услышала бы меня и поверила мне, когда еще не верила, что я люблю тебя и никогда не причиню никакого зла?

Кенна прикрыла глаза, сожалея, что у нее нет другого ответа.

— Ты знаешь, что я не могу поверить тебе, — сказала она и посмотрела на него полными боли глазами. — Скажи мне правду. Теперь я смогу вынести все. Обещаю, что выслушаю тебя; — Она порывисто схватила его за руку: — Я должна знать, Рис. Зачем министерство иностранных дел послало тебя в Даннелли?

Глава 9

Рис смирился с мыслью, что настало время все рассказать Кенне, хотя ему хотелось, чтобы этот момент никогда не наступил. И тут же он спросил себя, действительно ли это так. Возможно, он давно хотел поделиться с Кенной этой тайной, потому и упомянул сегодня за обедом о подслушанном разговоре. Он вздохнул и посмотрел в умоляющие глаза Кенны.

— Для того чтобы ответить на твой вопрос, я должен вернуться примерно на десять лет назад, — начал он наконец хриплым голосом.

— Ты говоришь о том дне, когда погиб мой отец? — Рис покачал головой:

— Я говорю об осени 1804 года, когда я уехал на континент.

Кенна понимающе кивнула и сказала, надеясь избавить его от мучительных объяснений:

— Я знаю, зачем ты поехал во Францию, Рис.

— Откуда? — спросил он, приподняв бровь.

— Мне сказал Ник.

— Ник? — удивленно переспросил Рис.

— Он мне все рассказал о своей любви к несчастной безумной Ларе и как ты дрался на дуэли вместо него, а он был твоим секундантом.

— Понятно, — задумчиво протянул Рис. Кенне не понравился его тон.

— Это правда или нет?

— Правда. Точнее, это та правда, Которую знает Ник: Есть еще одна вещь, о которой я никогда ему не говорил, — вещь, которую я должен рассказать тебе сейчас. — Он не сводил с нее глаз. — Когда я окончил Оксфорд, твой отец вызвал меня и спросил, интересует ли меня работа в министерстве иностранных дел. Работа, как он обрисовал ее, предполагала поездку во Францию. Мне предстояло передавать крайне конфиденциальную информацию о правительстве Наполеона английскому правительству. Проще говоря, мне предложили шпионить в пользу Англии. Я бы все сделал для твоего отца, Кенна. Эта идея захватила и меня. Я понимал, как и твой отец, что как нельзя лучше подхожу для этой работы.

Мое американское гражданство позволяло мне, не вызывая подозрений, приехать во Францию. Правда, меня могли скомпрометировать связи с герцогиней Пелемской, если бы о них стало известно. Но и Роберт, и я полагали, что глупо упускать такую возможность. Так что мне только оставалось найти повод для отъезда во Францию, который бы не вызывал вопросов.

— И этим поводом стала дуэль, — прошептала Кенна.