Бархатная песня

Словно обжегшись, Рейн резко поднял голову и взглянул на Аликс, широко раскрыв глаза. Лицо его по-прежнему находилось в нескольких дюймах от лица Аликс. Она почувствовала, как у нее перехватило дыхание, а сердце подкатило к горлу. «Теперь он все поймет, — подумала Аликс. — Вот сейчас он скажет, что я девушка, женщина».

Нахмурившись, Рейн отошел в сторону, глядя на нее так, словно не в силах был понять, что же, собственно, произошло.

— Запечатай письма, — сказал он тихо, — и отдай их гонцу. — И с этими словами вышел из шатра.

Аликс так глубоко вздохнула, что одно из писем слетело на пол, и на ее глаза навернулись нежданные слезы. «Скверная, — подумала она. — Вот какая я — очень, очень скверная. Неудивительно, что ни один мужчина даже не пытался поспорить со священником и посвататься ко мне. Зачем бороться, если награда не стоит затраченных усилий? Кто захочет жениться на плоскогрудой, похожей на мальчика девушке, да к тому же с таким громким голосом? И нечему тут удивляться, что Рейн не способен разглядеть девушку под личиной мальчишки».

Тыльной стороной руки она быстро вытерла слезы и снова занялась письмами. Несомненно, его невестки и сестра были прекрасны, а их груди…

Еще раз вздохнув, Аликс запечатала письма, отнесла гонцу и проводила его к коновязи.

— Вы видели леди Джудит или леди Бронуин? — спросила она его.

— Конечно, и много раз.

— И они, наверное, красивые женщины?

— Красивые? — засмеялся он, садясь на лошадь. — Должно быть. Господь благословляет тот день, когда сотворил их. Если бы в моей семье оказались такая женщина, я, как и лорд Рейн, никогда не покинул бы Англию. Давай, мальчик, постарайся найти кого-нибудь, кто мог бы утешить его, — сказал гонец, махнув рукой в сторону шатра. — Не имея возможности видеть такую красоту, станешь несчастным на всю жизнь.

— Утешить его! — пробормотала Аликс, возвращаясь к палатке, где ее встретила суматоха, в центре которой оказался Рейн.

— Благодарите Бога, что вы ее не убили, — говорил он, обращаясь к двум бродягам. Один из них был вор-карманник, другой — попрошайка. Оба все утро находились в наряде, на сторожевом посту. —

Аликс, — приказал Рейн поверх их голов, — седлай лошадь. Надо ехать.

Бросившись бежать, Аликс оседлала лошадь в ту минуту, когда Рейн вновь вышел из шатра с боевой секирой и булавой. Он вскочил в седло и усадил Аликс позади себя так быстро, что она и слова не успела вымолвить. Через секунду они уже мчались галопом по лесу, рискуя сломать шею.

После основательной гонки — настолько стремительной, насколько позволяли деревья, — Рейн осадил лошадь и соскочил на землю. Перехватив поводья, Аликс наклонилась в седле и тут мельком увидела, что, собственно говоря, происходит. Хорошенькая женщина с большими черными глазами и в очень богатом и красивом платье, каких Аликс не приходилось еще видеть, стояла, прижавшись к дереву. Она с ужасом смотрела на трех лагерников, размахивающих перед ней ножами и мечами.

— Убирайтесь отсюда, вы, отродье! — рявкнул Рейн, отпихнув сначала одного, затем второго.

Дрожа от страха, женщина взглянула на Рейна, не веря своим глазам.

— Рейн, — успела прошептать она, закрыла глаза и стала оседать на землю.

Рейн подхватил ее, поднял на руки и, как младенца, прижал к себе.

— Энни, — прошептал он, — теперь ты в безопасности. Аликс, подай вина. Оно в переметной суме.

Испытывая нечто вроде благоговейного трепета от разыгравшейся перед ней сцены, Аликс спешилась и поднесла Рейну тяжелую кожаную флягу. Он сел на поваленное дерево, прижимая к себе женщину.

— Энни, выпей, — нежно промолвил он. Женщина разомкнула ресницы и отпила вина. — А теперь, Энни, — продолжал Рейн, когда она полностью пришла в себя, — расскажи, что ты делала в этом глухом лесу.

С восхищением рассматривая платье незнакомки, Аликс подумала, что та вовсе не торопится освободиться из объятий Рейна. А платье из ярко-красного шелка, очень яркого, — такой шелк Аликс видела Только в церкви, — сплошь покрыто было крошечными вышитыми фигурками зайцев, кроликов, оленей, других животных и рыб. Очень низкий квадратный вырез щедро обнажал пышную грудь женщины. Вырез, а также пояс платья были украшены колотом и сверкающими драгоценными камнями красного цвета.

— Аликс! — нетерпеливо позвал Рейн и отдал ей флягу с вином. — Энни, — промолвил он с величайшей нежностью, все еще держа взрослую женщину так, словно она ребенок.

— Почему ты здесь, Рейн? — тихо спросила та. «Петь не умеет, — немедленно подумала Аликс. —

В ее голосе совсем нет силы, и в нем слышны какие-то визгливые нотки».

— Король Генрих объявил меня изменником, — ответил Рейн, и на щеке его появилась ямочка. Энни улыбнулась:

— Охотится за твоими деньгами, да? Но все же чем ты провинился, что он хочет отобрать и твои земли?

— Роджер Чатворт пленил мою сестру Мэри и молодую жену Стивена.

— Чатворт! — воскликнула она. — Гевин был влюблен в ту женщину, а она взяла и вышла за Эдмунда.