«Бархатное подполье». Декаденты современной России

Одной из самых заметных фигур фестиваля, правда, стал не участник, а гость – экс-депутат Государственной думы, продюсер нескольких скандальных проектов, связанных с образами президента Грузии Михаила Саакашвили и премьер-министра Украины Юлии Тимошенко, Алексей Митрофанов. Не скованный рамками протокола, он отправился в гримерку и пообщался со стриптизершами – «шахерезадами», призывно виляющими бедрами. Там он посетовал, что они хоть и исполняют восточные танцы, на самом деле к Востоку не имеют никакого отношения. Девушки, сделав вид, что они обижены, решили не на словах, а на деле доказать, что они умеют танцевать не хуже выходцев из бывших советских республик Востока. Впрочем, Митрофанову уже было не до них – остаток вечера он не расставался со стаканом и пропустил выступление многих известных куртуазных декадентов, которые демонстрировали свое остроумие, знание неформальной лексики и умение использовать ее по назначению, ловко вставляя в интеллектуальные стихи, которые в этот вечер звучали со сцены.

Остальные известные персоны вели себя скромно, их бедра весь вечер оставались в статичном состоянии.

Андрей Князев, для НРС

Танцы на шесте, или Бородатые поэты…

Многое внутри и вокруг «Бархатного подполья» происходило в атмосфере непрекращающегося творческого хэппенинга. И потому не репетировалось – импровизация была во многом не следствием банальной лени, а некоторым фаталистическим художественным приемом.

«Я часть мира, которого нет», – пел, как мы помним, Майк Науменко. В случае с «Бархатным подпольем» это мир, рожденный моими собственными фантазиями. В каждом фестивале я пытался их воплотить, используя те художественные элементы, которые оказывались под рукой. В то же самое время каждый раз я оставлял место и для некоей случайности, способной удивить и меня самого. Порой этой играло со мной злую шутку.

Помню, накануне третьего фестиваля пришла ко мне интересная пара: безупречного вида интеллигентный молодой человек и ослепительная красотка, с очень нежной кожей, в шляпке с изысканной вуалью. Мы начали разговаривать о литературе, музыке… Потом они сказали, что представляют один очень интересный поэтическо-театральный проект, который называется… э-э… «Фронт радикального искусства», и что хотят выступить на фестивале. Название настораживало, но обаяние сидевших передо мной людей, щедро рассыпавших в разговоре «правильные» имена, понятия и названия, меня расслабило и притупило бдительность. Однако я, как мог настойчиво, поинтересовался, как именно будет выглядеть их выступление и сколько всего участников. Была обещана масштабная поэтическо-музыкальная постановка, в кульминационный момент которой девушка должна исполнить чарующий танец на шесте. Последнее обстоятельство, видимо, окончательно пленило в тот момент мое воображение. Уже на внутренних тормозах пропустил я ремарочку о том, что «будет еще несколько наших коллег-поэтов», представив по аналогии с моими собеседниками эдаких молодых элегантных денди, блистающих искрометностью ума и безупречностью манер.

Каков же был мой ужас, когда уже в день проведения «Бархатного подполья» я увидел весь состав того самого «Фронта радикального искусства». За все таким же элегантным Евгением (так звали юношу) и его соблазнительной спутницей следовали человек 10 брутального вида бородатых мужчин отнюдь не субтильного (но и не атлетического) сложения, напоминавших одновременно и похмельных рабочих депо, и пузатеньких чиновников, разгуливающих в пузырящихся на коленках дедовских штанцах у себя на даче. Была среди них, кажется, еще одна девушка, но общей удручающей картины это не меняло. Противиться воле судьбы было уже поздно…

Вся эта компания в означенный в программе час вышла на сцену и затянула какую-то мрачновато-тягучую сагу, невероятно скучную и невнятную, с тяжеловесными стихами, положенными на околоэтнические миксы.

В середине всего этого беспредела, который никак нельзя назвать эстетским, прекрасная белокожая девушка действительно взвилась на шесте, подарив пару минут визуального удовольствия. Она явно хотела искупить предыдущее тоскливое представление своих партнеров. И это ей удалось! Фигурка была словно выточена из слоновой кости, при этом она обладала гибкостью гуттаперчевого мальчика и формами, которые не оставляли сомнения в зрелой женственности. Ко всему вышеописанному стоит добавить, что на ней был тот минимум одежды, который позволял внимательному зрителю насладиться почти всеми тайными уголками ее обворожительного тела.

После фестиваля тот самый элегантный Евгений подошел ко мне и с большим недовольством спросил: «Владимир, как же так?! Мы слышали, как во время нашего выступления Вы подходили к звукорежиссеру и говорили: «Когда уже их эта… (далее следовало крепкое непечатное слово) закончится!» Что я мог ему ответить?