Бархатные коготки

– Подожди минуту. Я как раз хотел звонить тебе. Перед зданием стоит большой линкольн с водителем за рулем. Пожалуй это тот самый, на котором укатила твоя таинственная приятельница. Следить за ним? Я записал номер на всякий случай.

– Нет, – ответил Мейсон. – Это уже не важно. Я сам ее поймал. Забудь о ней и принимайся за Локка.

– Ага, – ответил Дрейк и повесил трубку.

Мейсон положил трубку. В дверях стояла Делла Стрит.

– Ушла? – спросил Мейсон.

Делла кивнула головой.

– Эта женщина доставит тебе массу проблем.

– Ты мне это уже говорила.

– Повторяю еще раз.

– Почему? – спросил Мейсон.

– Мне не нравиться ее поведение. Не нравиться, то, как она относится ко мне. Она страдает комплексом высокомерия.

– Не одна она, Делла.

– Да, но с ней это дело другое. Она не знает, что такое честность. Она предаст тебя не задумываясь, если сочтет, что для нее это выгодно.

На лице Мейсона появилось задумчивое выражение.

– Это не будет для нее выгодно, – ответил он, поглощенный чем-то другим.

Делла Стрит смотрела на него минуту, после чего тихо закрыла за собой дверь, оставляя его одного.

6

Гаррисон Бурк был высоким стройным мужчиной, старающийся придать себе внешнюю значительность.

Реальных достижений в конгрессе у него не было никаких, но он заработал себе репутацию «друга народа», поддерживая проект закона, принятие которого форсировала группа политиков, убежденных в том, что этот закон и так не пройдет, а если даже и пройдет, то встретит решительное вето президента. Свою предвыборную кампанию в сенат Бурк вел при поддержке некоторых видных граждан, которых ловко поддерживал в убеждении, что в глубине души он консерватор, стараясь при этом не терять популярности среди широких масс, верящих в его репутацию «друга народа».

Он посмотрел на Перри Мейсона пронзительным оценивающим взглядом и заявил:

– Не знаю, что вы имеете в виду, мистер Мейсон.

– Что ж, – ответил Мейсон, – если вы хотите заставить меня говорить прямо, то я имею в виду тот вечер, когда на Бичвунд Инн напал вооруженный преступник, а вы были там в обществе одной замужней женщины.

Гаррисон Бурк вздрогнул, как от удара. Он глубоко втянул воздух, словно начал задыхаться, после чего придал своему лицу выражение, которое, наверное, считал бесстрастным и невозмутимым, как камень.

– Мне кажется, – сказал конгрессмен глубоким, низким голосом, – что вас ввели в заблуждение. Я очень занят, поэтому вынужден извиниться перед вами.

Мейсон сделал шаг в сторону письменного стола, за которым сидел политик и взглянул на него сверху вниз несколько раздраженным взглядом.

– Вы вляпались в скверную ситуацию, – медленно сказал адвокат. – Чем быстрее вы кончите притворяться, тем быстрее мы сможем поговорить о том, как вас из этого вытащить.

– Но, – возразил Бурк, – я ничего о вас не знаю. Вы пришли ко мне без каких-либо рекомендаций…

– Это не такое дело, в котором нужны чьи-то рекомендации, – ответил Мейсон. – Нужно только знание фактов, а оно у меня есть. Я выступаю от имени женщины, в обществе которой вы провели тот вечер. «Пикантные Известия» угрожают расписать все дело на своих страницах. Они хотят потребовать, чтобы вас допросили перед присяжными и сообщили общественности все, включая имя той женщины.

Лицо Бурка стало серым. Он навалился на стол, как будто искал опору для локтей и головы.

– Что вы сказали? – переспросил он.

– Вы отлично слышали.

– Но я ничего об этом не знаю. Она ничего мне не говорила. Я первый раз обо всем этом слышу. Это должно быть какая-то ошибка.

– Да-а? – усмехнулся Мейсон. – Нет, это не ошибка.

– Как случилось, что я узнаю об этом от вас?

– Вы узнаете от меня вероятно потому, что заинтересованная особа предпочитает держаться подальше от вас, мистер Бурк. Она сама должна думать, как из этого выбраться. Я делаю, что могу, но это стоит денег. Очевидно у нее не хватает смелости обратиться к вам с просьбой участвовать в расходах. Но у меня смелости хватает потребовать это за нее.

– Так вы хотите денег? – спросил Бурк.

– А вы что думали?

До конгрессмена, по всей видимости, начало доходить к чему приведет огласка «Пикантными Известиями» его присутствия в тот злополучный вечер в Бичвунд Инн.

– О, Боже! – простонал он. – Если вскроется, что я… это меня уничтожит.

Перри Мейсон молчал.

– «Пикантные известия» можно купить, – начал политик. – Не знаю точно, как они это делают, там какой-то трюк с рекламами, которые не хотят печатать. Насколько мне известно, в контракте есть статья о возможном штрафе в случае нарушения договоренностей. Вы юрист, вы должны в этом разбираться. Вы должны сами знать, как это устроить.

– «Пикантные Известия» не позволяют себя купить, – ответил Мейсон. – Во-первых, они потребовали слишком много, а во-вторых, теперь они хотят только крови. Схватка идет не на жизнь, а на смерть.

Гаррисон Бурк выпрямился за столом.

– Дорогой мистер Мейсон, – сказал он. – Вы, как мне кажется, очень ошибаетесь. Я не вижу повода, из-за которого они могли бы занять такую позицию.

– Вы не видите? – широко улыбнулся Мейсон.

– Конечно, нет.