Бархатный отпуск

Отыскав среди вещей телефон, набрал номер. Его лицо было спокойным и сосредоточенным.

– Это я. Едем, – только и сказал он в трубку.

– Надо позвонить Диме, – забеспокоилась я.

– Его доставят, куда надо, – оборвал Федор. – Поехали.

Я кивнула на давно собранный чемодан.

– Не понадобится. Там есть все необходимое, – ответил он. – У тебя ничего не болит?

– Мне страшно, – призналась я, нырнув в его объятия. – Очень…

– Детка, – его голос охрип, – с тобой и Темой все будет хорошо, я обещаю.

Я ему верила. Знала, что у него все подготовлено, хоть он об этом и не говорил. Он не мог поступить иначе, просто делал вид, что идет у меня на поводу. Но это же Федор. Как же я его за это любила!

Меня привезли в клинику. И Дмитрий Иванович встречал у двери.

– Дима, воды отошли! – крикнула я, беспокойно вылезая из машины.

– Ева, это нормально, – дрожащим голосом проговорил он, поправил очки на носу. – Значит, пришло время рожать.

Меня положили на каталку и отвезли в предродовую. А дальше были схватки! О, это то еще удовольствие!

В перерыве между ними я чувствовала, что у меня потихоньку съезжает крыша. В один раз я требовала, чтобы мне выдали бумагу для составления завещания. В другой я пела гимн. В третий раз ревела, что больше никогда не отдамся мужчине…

Роды прошли успешно. И первый крик Артемчика компенсировал с лихвой все мои страдания. Мне положили его на грудь и я почувствовала, как слезы радости буквально льются из моих глаз в три ручья.

– Ну, здравствуй, боец, – сказал Федор, который не отпускал мою руку ни на минуту. – Вот мы и встретились…

А я ревела и ревела, не в силах успокоиться. Мне не было стыдно и не было страшно. Мне было хорошо, от того, что они оба были в это момент рядом со мной. И если бы у меня спросили, нужно ли мужчинам присутствовать на родах, если они этого сильно хотят, то я закричу, как ненормальная: ДА!!!

Глава 28. Держись, Федор

Неделя до и шесть недель после! Мыслимо ли это? Я нервно ходил по комнате, не в силах остановиться. И это мне говорили врачи, которые должны заботиться о здоровье! Какое на хрен здоровье! Я спать не могу!

Она дает свою грудь нашему сыну, и я ему завидую! Я тоже хочу ее получить! Вид кормления необыкновенно возбуждает. У меня просто сносит крышу, когда я вынужден на это смотреть. Даже страшно, что Ева может неправильно растолковать мои метания по квартире, когда она кормит. Да это невыносимо!

Я хочу ее все сильнее. А она будто дразнит меня. То невзначай забудет надеть трусики после ванной, то прижмет ночью свою аппетитную попку к моему окаменевшему члену. О, Ева, как же я тебя разложу сразу после происшествия шести недель!

– Держись, милый, еще немного, – ласково шептала она, словно случайно оставляя душевую открытой. Ударял ладонью по стене, желая хоть на минуту притупить свое желание. И почему я не мог теперь поставить ее на колени, чтобы хотя бы так снять свое напряжение? Не мог. Если бы она сама предложила… Да с каких это пор я стал таким робким? Тьфу, самому противно!

– Детка, я больше не могу, – признался я по прошествии пяти недель. – Я хочу тебя…

Она обвила мою шею руками, притянула к себе и робко поцеловала.

– Я тоже тебя хочу… Давай попробуем?

Я подхватил ее на руки и в несколько быстрых шагов очутился в спальне. Усадил на кровать и одним движением снял через голову ненавистную шелковую сорочку. Без нее гораздо лучше! Мои ладони взяли ее окружности, и узенькие теплые струйки молока заструились по моим пальцам. Я припал к горячим темным соскам губами, слизывая ее молоко. И это был лучший на земле вкус! Она застонала, сжимая ладонями мой член. Я готов был войти в нее немедленно и вбиваться до потери сознания. Но я должен быть, черт возьми, нежным…

Она сама потянула меня войти.

– Ты уверена? Больно не будет?..

Я уже входил… Медленно проникал в ее плоть, растягивая, заполняя, завоевывая ее заново… Внутри ее было мокро и узко, будто я брал девственницу.

Держись, Федор, держись…

Она прикусила губу и застонала, слегка подбрасывая бедра вверх.

– Я хочу тебя, Федор… Ну, давай же…

Она обхватила меня ногами, всем своим видом показывая, что ей не больно. И я сорвался. Будто сошел с ума.

– Девочка моя…

В эту ночь я вспомнил большую часть из поз «Кама Сутры». И некоторые мы исполнили уже с утра. Страх перед «сексом после родов» сняло, как рукой. Боль в животе отпускала меня, ровно, как и некая послеродовая одержимость Евой.

Я с удовольствием играл с сыном, читал ему сказки и пел после кормления колыбельные песенки.

И только сделать Еве предложение выйти за меня замуж, я все никак не мог решиться. Конечно, я ее любил, не обсуждается. Конечно, хотел, чтобы она и сын всегда были рядом со мной. И все равно упрямый разум искал повод улизнуть. Хотя я и не намерен был идти у него на поводу…

Эпилог