Барклай-де-Толли

«Известие об отречении Наполеона справедливо и генерал Рапп сообщил нам его формально. Но сие происшествие не должно нисколько нас останавливать и мы единогласно решили продолжать военные действия по-прежнему. Нам необходимо иметь в своих руках Наполеона, выдачи коего настоятельно требуем. Мы не можем равномерно терять военных выгод, доселе приобретенных. Итак, с помощью Божией, идем вперед, довершим благое дело! Если крепости будут входить в переговоры с нами, дабы почитать их принадлежащими королю французскому, то подобных сношений не отклонять, а мне немедленно доносить. С благословлением Всевышнего, с пособием таких полководцев, как вы, и с храбростию непобедимых наших войск, надеюсь привести к желаемому концу новую войну и достичь до благодетельного для целой Европы мира» [8. С. 508–509].

Смотр при Вертю

22 июня (4 июля) 1815 года Париж капитулировал. Прусские и английские войска вошли в сданный без боя город, а через два дня туда возвратился и Людовик XVIII.

Русские 3-я гренадерская и 2-я кирасирская дивизии вступили в Париж 29 июля (10 августа), а Главная квартира армии Барклая-де-Толли и почти все его войска тем временем были расквартированы в Шампани, в 150 километрах на северо-восток от Парижа.

Было очевидно, что всем пришедшим русским войскам нет никакого смысла оставаться во Франции, однако император Александр решил, прежде чем они пойдут обратно в Россию, устроить грандиозный смотр, который продемонстрировал бы всей Европе мощь победоносной Русской армии.

Сначала хотели провести этот смотр в первой декаде августа под Фер-Шампенуазом, на месте совсем недавно одержанной победы, однако потом перенесли сроки смотра на конец месяца, чтобы не мешать французским крестьянам при уборке урожая. Было изменено и место его проведения: решено было избрать для него окрестности Вертю, где находилась обширная равнина, словно специально созданная для дефилирования больших масс войск.

Император Александр лично контролировал все, и 26 августа (7 сентября) — в третью годовщину Бородинского сражения — была проведена генеральная репетиция смотра.

Два следующих дня в Вертю прибывали тысячи людей, желавших полюбоваться невиданным дотоле зрелищем. На третий день состоялся и сам смотр. Он «происходил в том же порядке, как и 26-го, с той лишь разницей, что на нем присутствовали многие иностранцы, прибывшие из Парижа, Голландии, Лондона и других мест. Во время церемониального марша государь лично предводительствовал армией и салютовал союзным монархам. Великий князь Николай Павлович вел бригаду гренадер, а великий князь Михаил Павлович командовал пятью ротами конной артиллерии» [11. С. 383].

И. И. Лажечников в «Походных записках русского офицера» описывает смотр при Вертю следующим образом:

«Никогда Шампания не представляла зрелища, какого в нынешние дни она свидетельницею. 24-го нынешнего месяца 165 тысяч русских воинов расположили в ней свой стан. На ровном, как поле, пространстве нескольких верст белеются шатры их в нескольких рядах, блестят оружия и дымятся костры бесчисленные. Веселье и довольство царствуют в сем стане.

После трехдневного отдыха войска начали готовиться к смотру. 26-го числа назначен был опыт смотра сего. Ожидали к нему одного фельдмаршала Барклая-де-Толли; но когда полки и артиллерия построились в каре, государь император нечаянно обрадовал их своим присутствием. Его Величество встречен и сопровождаем был радостным “Ура!” — сим верным отголоском побед и любви русских воинов к царю своему. Движениями войск государь был очень доволен: прекрасный опыт ручался за прекраснейшее исполнение в глазах знаменитых зрителей.

Поля Вертю как будто нарочно образованы природой для смотра многочисленной армии. Расстилаясь с одной стороны на несколько верст гладкою равниною, на которой не мелькает ни одного куста, ни одного скромного ручейка, представляют они с другой стороны остроконечный холм, с которого взор может в один миг обозреть все обширное пространство их.

29-го происходил самый смотр. Первые монархи мира (вместо некоторых из них представители их), первые полководцы нашего века прибыли на поля Шампани быть зрителями и вместе ценителями могущества России. Они увидели в день сей, на какой степени должна стать между государствами сия Царица Севера, чего могут страшиться от сил ее и надеяться от известной правоты ее и миролюбия; они увидели, что ни многолетние войны, ни чрезвычайные средства, употребленные Россией для сокрушения колосса, возвысившегося на могуществе нескольких держав, не могли истощить силы ее; они узрели ныне оные в новом блеске и величии — и принесли ей на весы политики дань изумления и уважения.