Бармалей и Снегурочка

– Благодарю! – он поклонился вязальщице судеб. Потом спросил: – Так, что насчет моих родителей? Пять лет назад я был совсем юнцом, мальчишкой...

– И кое-кто решил сделать так, чтобы ты никогда не повзрослел.

– Подожди! Ты хочешь сказать, что та авария была не случайной? Что ее специально подстроили? Но зачем? Кому это было нужно?! Не понимаю.

– Целью был ты, юноша.

– Я? Кому и чем может быть опасен мальчишка?

– Тем, что он однажды вырастет и станет мужем. Тем, что совершит много славных дел. Но позволь, я по порядку... – Она замолчала на время, показалось, долгое. Взгляд ее строгий был устремлен в окно, на чертоги Чернобожьи, пальцы легко играли на подлокотниках кресел. Бармалею стало казаться, что руки ее никогда не знали покоя. В какой-то момент она неосознанным движением потянулась рукой за спину, за серпом, но вовремя спохватилась. – Я никогда никому этого не сказывала, думала, не важно. Но теперь вижу, что важно, что следовало пристальней за всем следить. Место, в котором мы находимся, называется Навьи приемные палаты. На самом деле, ты, пожалуй, первый человек, которого мы здесь принимаем. Предназначение палат другое. Здесь, в одной из тайных комнат хранится Черное Зеркало Судеб, мне подвластное.

– Никогда про такое не слышал!

– И не должен был слышать! Про то никто не знает! Я упомянула тебе о нем, только лишь, чтобы рассказать свою историю. Иначе ты можешь не понять. Слушай же... Да, когда я сказала, что никто про зеркало не знает, это не совсем верно. У меня есть начальник, который знает обо всем, о чем знаю и я...

– Чернобог!

– Это ты сказал! Я же промолчу, но и возражать тебе не стану. Так вот, однажды, направляясь в тайную комнату, чтобы связаться с Зеркалом, я заметила, что дверь в нее приоткрыта. Но это невозможно! – подумала я. И первой моей мыслью было ворваться внутрь и поразить нарушителя! Но потом я поняла, кто там мог быть. И затаилась неподалеку, и стала ждать. Когда неназванный мной посетитель удалился, я сразу за ним вошла в комнату и приникла к Зеркалу.

– И что ты в нем увидела?

– Увидела! Начальник – назовем его так – ведает, конечно, много, но не все. А, может, он просто был небрежен, не знаю... В общем, у Черного Зеркала Судеб есть одна особенность. Она называется – послесвечение. Это когда после сеанса в нем в течение некоторого времени продолжают жить последние картины и образы. Демонстрацию эту можно быстро прекратить, но нужно знать, как. А он, видимо, не знал. Или все же небрежность. Не важно! Когда я вошла, в Зеркале, в его черном омуте еще жили, медленно угасая, картины, из которых я узнала, что живет на свете один малец, за которым следует присмотреть. Этот малец – ты.

– Я?! – Бармалей был до крайности удивлен. – Не понимаю! – твердил он. – Чем заслужил? Не понимаю!

– Что ты! Я тоже не разумела! До поры. Лишь теперь поняла все, – после твоего рассказа о том, что случилось со Снегурочкой, и вообще. Теперь мне ясно, что эта история была затеяна еще тогда. И, видимо, он, начальник, уже тогда справлялся в Зеркале, что да как. Планы строил. И, помимо прочего, интересовался, что может его планам помешать. Тогда он узнал, что можешь помешать – ты.

– Я?! Бред какой-то! Простите. Но, правда...

– Но ты же здесь! И ты супротив него!

– Да я еще неделю назад не знал ничего ни про Снегурку, ни про Злозвона этого, ни про ваш волшебный лес!

– Судьбы людские порой бывают запутанны и устроены очень хитро!

– И это говоришь ты? Которая сама все так и устраивает?

– Именно поэтому! Ну, так вот, решила я тогда, что за тобой следует присмотреть. Потому что, если кем-то интересуется – Сам! – это может быть интересно. И, опуская дальнейшие подробности, скажу лишь, что аварию, в которую угодили ты и твои родители, подстроил Карачун. Да, да! Это он сбил тогда вас с дороги.

– Ах, гадина! Я убью его! – Бармалей вскочил на ноги и, сжав кулаки и потрясая ими, забегал по палатам. – Я убью его! – повторял он. – Убью!

– Это вряд ли, – откликнулась Мара с сожалением. – Не забывай о его божественной сущности, о том, кто за ним стоит. Хорошо, если тебе удастся нейтрализовать его на время. – Возвращаясь к своему рассказу, она добавила: – К сожалению, в тот день мне удалось спасти только тебя.

– Но зачем ты это сделала? – спросил Борис. Набегавшись и утоптав первый всплеск злости, он остановился, потом снова опустился на ковры. – Для чего вмешалась?

– Скажем так: у меня были свои резоны. И я до сих пор на твоей стороне.

– Ой, хочется верить! – покачал головой Бармалей.

– И ты можешь, ты должен мне верить! Он, Карачун, кстати, про твое спасение до последнего не ведал. Пока с тобой нос к носу не столкнулся.

– Похоже на правду. Он так удивился, увидев меня в Берендейске.

– Вестимо, так. Но события уже были запущены, и отменить их никто не мог.

– Ты имеешь в виду устранение Деда Мороза? И то, что Карачун занял его место? Зачем это ему нужно?

– Извечная борьба Нави и Яви. Чернобог решил качнуть весы в свою пользу. Уверена, что за всем стоит он. Карачун, как теперь говорят, лишь его аватар. Послушная кукла, фантом, марионетка.