Бармен и его Швабра (СИ)

— Знаете, Роберт, — вздохнула женщина, — не задавать таких вопросов — ещё один навык, которым мои земляки овладели в совершенстве. Уверена, вы тоже скоро научитесь. Если не сочтёте за чрезмерный труд возвращать мне мужа, когда он пьёт у вас, буду вам чертовски благодарна.

— Не сочту.

— Вы прекрасный человек, Роберт!

— Я? Издеваетесь?

— Ах, да, ещё! — спохватилась женщина, не слушая. — Не забывайте составлять заявки для бара заранее!

— Заявки?

— Ну, вы же не думаете, что пиво появляется прямо в кране, а бутылки на полках в полночь возникают сами собой?

— Пока вообще об этом не думал… Но жаль, что это не так. Было бы удобно.

— Все товары доставляют ко мне на склад, но заказывать надо заранее. Напишите, что вам нужно, водители магистральных траков привозят попутный груз. Я потом покажу, где грузовые ворота.

— Пожалуй, мне стоит провести инвентаризацию, — признал я.

— Прекрасная идея! Спокойной ночи.

«Открывается вовнутрь», — однозначно гласит табличка на задней двери. Вторая половинка надписи теперь отсутствует. Я потянул дверь на себя и вышел в тихий ночной город.

Глава 3. Училка Два Мохито

Второй день своего барменства я начал с ревизии ресурсов. Выяснил, что располагаю спальней, где есть кровать и платяной шкаф. В шкафу висит одежда, как новая, так и ношеная, но совершенно непонятно чья. Она пропахла табаком и дешёвым одеколоном. Собрал, засунул в мешок и вынес в кладовку.

Разбор кладовки потребовал бы больше душевных сил, чем я в себе нашёл. Заглянув в заваленное пыльным хламом помещение, задвинул туда ногой тюк с тряпьём и малодушно закрыл дверь обратно. Как-нибудь в другой раз.

Спустившись в подсобку, попытался разобраться, чего и сколько есть в баре. Кажется, тот, кто складывал припасы, то ли делал это по собственной системе, то ли просто сваливал всё в кучу, лишь бы влезло.

Тут пыльно, сумрачно и скучно, но на полке есть радиоприёмник. Повернув ручку, извлёк из него только шум, но потом что-то прогрелось, и стала разборчива речь. Радиопостановка, текст читают на разные голоса, безбожно переигрывая, похоже на любительскую озвучку какой-то книги.

— … Она вернулась! — невыносимо пафосным тоном вещает кто-то через помехи и треск. — Бродит в ночи, стучится в двери. Ищет слабых духом и податливых телом, и такие найдутся. Скоро город снова заполонят её отродья. Никто не может быть в безопасности в эти дни! Готовьтесь, братья, нас ждёт кровавая страда!

— Мы найдём их всех! Найдём! — отозвался гул голосов на заднем плане. Судя по всему, аудитория полностью поддерживает оратора.

— Грядёт день! Готовьте факелы, острите колья, точите ножи!

Что там у них вернулось? Судя по стилистике постановки, какое-то Древнее Зло? Сочувствую ему. Возвращаешься, а тут какие-то мутные долбоёбы с факелами и дрекольем. Частенько я сам ощущаю себя Древним Злом. Впрочем, раз Зло такое Древнее, то за ним, наверное, не в первый раз с дрекольем бегают. Поди, умеет за себя постоять.

Радиопостановка, судя по всему, многосерийная, поэтому действие разворачивается медленно. Пока я проверил половину бутылок, сортируя их для начала просто по видам — виски к виски, водку к водке и так далее, — громогласный сторонник внесудебной расправы успел только заручиться предварительным согласием будущих сообщников, а до факелов и кольев дело явно дойдёт не скоро. Когда я принялся ворочать кеги с пивом, надеясь выяснить если не марки, то хотя бы сорта, в действии проклюнулся какой-то пацифист-непротивленец. Я слушал невнимательно, больше ругая мысленно того, кто не подписывает ёмкости, чем вникая в сюжет, поэтому пропустил, откуда он взялся. А может быть, это как-то объяснялось раньше. Этот недобитый хиппи безнадёжно пытался отговорить главного любителя аутодафе от поспешных действий, упирая на то, что эта толпа агрессивных дебилов порешит не столько Древнее Зло, сколько друг друга. И вообще, бегать с факелами по городу пожароопасная практика.

Как я и ожидал, глас разума услышан не был — сторонника скучной идеи «Может, сначала подумаем, а потом побежим всё крушить и жечь?» немедленно обвинили в пораженчестве и заподозрили в измене. Главный персонаж, не то глава секты, не то служитель культа, не то просто гражданин с активной общественной позицией — тот, что за факела и колья, — прямо обвинил его в связях с противником. Причём не в идеологических, а самых что ни на есть интимных.