Барнеби Радж

Мистер Деннис этого только и ждал, только этого ему и нужно было.

– А, понимаю. Я того и боялся, потому что сам уже кое-что приметил. Это она виновата, переманивает его, – сказал он, глядя на Миггс так ласково, чуть ли не влюбленно, что та (как она потом уверяла) сидела, как на иголках, самых острых уайтчеплских иголках, не зная, какие намерения кроются за его любезностью.

– Я бы себе никогда не позволила так вешаться на шею мужчине, – воскликнула Миггс, сложив руки и с добродетельным смущением поднимая глаза к небу. – Я не могу быть такой нахальной, как она, – ведь она глазами словно говорит всем мужчинам: «Поцелуй меня». – Тут мисс Миггс даже содрогнулась всем телом. – Ни за какие блага в мире я не пошла бы на это, – добавила она торжественно. – Нет, нет, хотя бы я была Венерой!

– А чем вы не Венера? Уж поверьте, настоящая Венера, – сказал мистер Деннис конфиденциальным тоном.

– Нет, дорогой сэр, я не Венера. – Миггс покачала головой с видом самоотречения, словно намекая, что могла бы быть ею, если бы захотела, но никогда себе этого не позволит. – Нет, дорогой сэр, уж этого вы мне не приписывайте.

В продолжение всего разговора она то и дело оборачивалась туда, где сидели Долли и мисс Хардейл, громко вздыхала и охала, прижимая руку к сердцу, и сильно вздрагивала, чтобы, так сказать, соблюсти приличия и дать им понять, что разговаривает она с посетителем против воли, что с ее стороны это великая жертва для их общего блага. Но сейчас лицо мистера Денниса приняло столь многозначительное выражение, и он так выразительно подмигнул ей, чтобы она придвинулась еще ближе, что она бросила все эти маленькие хитрости и стала слушать его с сосредоточенным вниманием.

– Так когда же Симмун в последний раз приходил сюда? – шепнул ей на ухо Деннис.

– Вчера утром, да и то всего на несколько минут. А третьего дня и вовсе не приходил.

– Вы знаете, что он хочет взять себе вот эту? – сказал Деннис, едва заметным кивком указывая на Долли. – А вас отдать другому?

Первая половина его фразы привела было мисс Миггс в страшное отчаяние, но, услышав вторую, она немного воспряла духом, и слезы ее сразу высохли – легко было подумать, что такой выход ей по душе и, пожалуй, к этому вопросу можно будет вернуться.

– Но, к несчастью, – продолжал Деннис, от которого ничто не укрылось, – тот другой тоже в нее втюрился. Да и все равно того арестовали как бунтовщика, так что ему теперь крышка.

Мисс Миггс снова впала в отчаяние.

– Ну, а я, – сказал Деннис, – хочу очистить этот дом и вступиться за вас. Что бы вы сказали, если бы я убрал ее с дороги?

Мисс Миггс, снова просияв, отвечала голосом, прерывающимся от избытка чувств, что соблазны – погибель Сима, но виноват не он, а она (то есть Долли). Мужчины понятия не имеют о тех адских хитростях, какие пускают в ход некоторые женщины, чтобы поймать их в свои сети, и вот попадаются, как Сим. Она, Миггс, хлопочет не о себе, – о, вовсе нет. Напротив, она желает добра всем. Но она знает, что Сим будет всю жизнь несчастен, если свяжется с какой-нибудь ловкой интриганкой и кокеткой (имен она, Миггс, не станет называть, это не в ее характере) – и потому она тоже считает, что этому надо помешать, и сознается в этом откровенно. Но так как это только ее личное мнение, прибавила Миггс, и могут подумать, что она говорит так из мести, то она умоляет доброго джентльмена прекратить этот разговор. Что бы он ни говорил, она не станет больше слушать, так как решилась выполнить свой долг перед всеми и даже перед своими злейшими врагами. Объявив это, мисс Миггс заткнула уши и энергично замотала головой, чтобы показать мистеру Деннису, что он может говорить сколько сил хватит, но она будет глуха, как стена.

– Так вот что, моя душечка, – сказал мистер Деяние. – Если вы такого же мнения, как и я, то помалкивайте и ни во что не вмешивайтесь, а в нужный момент скройтесь потихоньку. Тогда я смогу завтра же убрать ее отсюда, и все будет в порядке… Стоп, совсем забыл! Что же делать с той, другой?..

– С кем, сэр? – спросила Миггс, не вынимая, однако, пальцев из ушей и продолжая упорно мотать головой в знак того, что ничего не хочет слышать.

– Ну, с этой, высокой, – объяснил Деннис, озабоченно потирая подбородок, и затем буркнул про себя, что, мол, против мистера Гашфорда не пойдешь.

Мисс Миггс (все еще оставаясь глухой, как стена) ответила, что если ему мешает мисс Хардейл, так на этот счет он может быть совершенно спокоен: из разговора между Хью и мистером Тэппертитом во время их последнего посещения она поняла, что мисс Хардейл увезут одну (не они, а кто-то другой) завтра же ночью.

При этом неожиданном сообщении мистер Деннис сперва даже глаза выпучил и свистнул, но, поразмыслив, шлепнул себя по лбу и кивнул головой, как бы говоря, что нашел ключ к разгадке таинственного похищения. Больше он к этому вопросу не возвращался и только изложил свой план относительно Долли, а мисс Миггс при первом же его слове стала еще более глуха и оставалась глухой, пока не выслушала все до конца.