Барон

Молодая баронесса была смущена и растеряна. Как и каждой женщине, Бранке хотелось вызывать интерес и восхищение противоположного пола, но ничего большего она не хотела и не планировала, наверное… Она уже и сама не была ни в чем уверена.

Удачно складывающуюся для Владислава ситуацию нарушил приближающийся топот копыт. Баронет чуть вслух не выругался, опять ему что-то или кто-то мешает!

Ко входу во дворец подскакал одинокий всадник, одетый в черные котту и шоссы. Под коттой видна камиза стального-голубого цвета. На голове — берет той же расцветки.

На красивом наборном поясе — полуторный меч и длинный кинжал. На ногах — кожаные туфли без каблуков. Владислав узнал коменданта замка и капитана его стражи, баронета Элдора Тессена.

Тессен спрыгнул на мостовую, бросил поводья одному из гвардейцев и быстрым шагом подошел к баронессе. Бывший капитан баронской дружины уже прошел пятидесятый круг жизни, но по-прежнему держал себя в хорошей форме.

Баронет был чисто выбрит, подтянут, физически крепок. Седина густо посеребрила его шевелюру, но карие глаза глядели живо, они еще не начали приобретать старческую блеклость. Элдор Тессен неприязненно покосился на Владислава Добрана и уважительно поклонился баронессе.

— Ваша милость, мы получили срочное послание голубиной почтой, — доложил Тессен.

— Что-то случилось? — заволновалась Бранка.

— Прошу вас, — капитан замковой стражи отвел баронессу в сторону и что-то негромко начал рассказывать.

До Владислава Добрана доносились лишь обрывки фраз: «Сообщение из Помории… видели „Анну“ и говорили… скоро милорд вернется домой…». К концу короткого доклада Тессена лицо баронессы осветилось искренней радостью.

«Да чтоб вы все сдохли!» — выругался про себя Владислав.

* * *

За пару часов до того, как мы достигли устья Варны, я вышел из осточертевшей каюты и, поднявшись на полубак, провел легкую зарядку. Тренироваться в полную силу пока не могу, но изо всех сил стараюсь как можно скорее восстановить свои физические кондиции.

Закончив силовые упражнения, начал «прокручивать» один из тринадцати выученных мной ката иайдо с вакидзаси, когда с марса послышался крик наблюдателя:

— Корабли! Впереди, встречным курсом, идут три корабля!

Я тут же прервал ката, но не успел дать команду на подготовку к бою, как меня перебил радостный вопль того же матроса:

— Это наши струги! Идут на веслах, прямо навстречу нам!

Конечно, на веслах. Для «Анны» сейчас ветер дует с очень удобного направления, и мы идем бакштагом. Остальные аристийские корабли вооружены только прямыми парусами, так что, да, навстречу нам они могут идти только на веслах.

Я сначала облегченно выдохнул. Не хочется устраивать побоище в «двух шагах» от дома. Но затем меня начало глодать беспокойство: с какого перепуга здесь могли оказаться мои корабли? Может быть, что-то дома случилось? Не дайте Предки, чтобы это оказалось правдой!

Совсем скоро идущие нам навстречу корабли стали видны не только с верхушки мачты, но и с палубы. Благодаря хорошему ветру и слаженной работе гребцов на стругах, расстояние между нами быстро сокращалось.

Я до боли в пальцах вцепился в фальшборт когга, совершенно не замечая этого, и внимательно вглядывался в приближающиеся корабли. Какую весть они несут мне? Главное, чтобы с семьей все было хорошо!

Вот стали хорошо видны лица моряков на идущей в голове колонны «Жемчужине». Они тоже увидели меня, стоящего на носу когга рядом с бушпритом, и даже на «Анне» стали слышны возбужденные голоса аристийцев.

Капитан Зосим чуть отвернул когг вправо. Идущие нам навстречу аристийские струги повторили его маневр и через несколько минут борта «Анны» и «Жемчужины» оказались напротив друг друга.

Экипаж «Жемчужины» взорвался приветственными криками, такими же радостными воплями им ответила команда «Анны». Я поднес к губам приготовленный заранее медный рупор* и, перекрикивая общий шум, заорал:

— Дома все в порядке⁈

* — Сергей Камышев «придумал» рупор и инициировал его использование в наиболее подходящих сферах деятельности. В первую очередь, во флоте.

— Да, милорд, все отлично! В вашей семье все живы-здоровы! — в такой же рупор, еще громче меня, проорал в ответ шкипер Блум. — Пока вас не было, ни одна вражья задница в Аристи не появлялась! Вонючие хомяки трясутся от страха в своих норах!

— Вы вернулись! Теперь мы всем жопы порвем! Вытрясем неправедно нажитое с поганцев! — «Анна» миновала «Жемчужину», но ее шкипер все не унимался и восторженно орал нам вслед.

Конечно, это не образец обращения к своему лорду, но это же Блум! Ему нельзя запрещать сквернословить, иначе у меня появится немой шкипер. А меня, наконец, отпустило. Я почувствовал, как расслабляются закаменевшие от ожидания неприятностей мышцы.

Тело перестало изображать статую, а лицо — маску. Я улыбнулся, с трудом оторвал скрюченные пальцы от фальшборта и помахал встречающим нас и орущим приветствия аристийцам.