Барон

И они снова расхохотались. Тут как раз подскакал Курт. Соскочил с коня и подошел.

– Господин барон, ваше приказание выполнено. Ни один не ушел, – произнес он обычную уже фразу.

– Ладно, трепач, молодец. Так, Курт, сегодня все отдыхают. Завтра тоже. А послезавтра с утра пораньше выступаем. Хотя нет. Одного дня отдыха хватит. Надо ковать железо, пока горячо. Так что завтра выступаем. Распорядись. Гюнтер, горожан сюда. Хоронить этих. Все тряпки – горожанам. Вечером оба подойдете, посовещаемся. А ты, Хайнц, лей еще пушки, и Дитмар пусть делает мушкеты. Земли у нас теперь много, а будет еще больше, и везде надо гарнизоны держать. Ну все, я в замок.

– Ваша милость… – И Курт протянул мне еще две баронские печати.

– На стену их вывешивать, что ли?.. – проворчал я, засовывая их в эскарсель. – И еще, Курт: подбери мне коня посолиднее, а то вечно подсовываешь каких-то кляч.

Сел на коня и поскакал в замок. Здесь теперь и без меня разберутся.

В замке все бегали, суетились. Вилда просто сияла. Видно, не очень-то ей нравилась моя связь с Эльзой. Кстати, об Эльзе. Надо сходить проведать. Прошел в пороховой склад. Эльза была там. Как всегда, красивая и строгая. А вот глаза были красные. Видно, что только что плакала.

– Здравствуй, Эльза.

– Здравствуйте, ваша милость, – склонила голову она.

– Пойдем, покажешь свое хозяйство.

Мы прошли по цехам. Работа кипела. Патроны теперь клеили аж десять троек работников. Да и с порохом все было хорошо.

– Молодец, Эльза. В наших победах есть и твоя заслуга, и твоих людей. А потому премия всем работникам по гульдену, а тебе – полсотни.

– Благодарю, ваша милость.

Мы прошли в ее маленькую конторку, огороженную в углу сарая.

– Ваша милость, вы меня теперь выгоните?

– С чего это ты взяла? Что за глупость…

– Но как же: молодая жена…

– Ну и что? Ты прекрасно справляешься с порученным тебе делом. Работай дальше и не беспокойся ни о чем.

Она засияла. Я повернулся к выходу, потом оглянулся и подмигнул ей. Притянул к себе и шепнул в ушко:

– Мы с тобой еще и помоемся вместе как-нибудь…

Потом мы вышли из конторки.

– Какие запасы у нас уже имеются?

– Один погреб занят полностью, теперь заполняем второй. Если вы позволите, то лучше бы в одном погребе хранить только порох, а в другом – только патроны.

– Хорошо, так и делай. И еще: подготовь помещение, можно и наверху, но сухое и с хорошей вентиляцией. Прикажу завозить сюда картечь и бомбы. Бомбы пустые, наполнять их порохом и картечью будем уже здесь. К сожалению, с запалом пока не ладится, но ничего, придумаем что-нибудь.

– Позвольте, ваша милость, и мне над этим поработать.

– Хорошо, работай. Но не во вред основному производству. И будь осторожной. Сама знаешь, порох шуток и разгильдяйства не прощает.

Повернулся и ушел. Ну вот, одну успокоил и даже обнадежил. Вот бы так просто и с Беатой обошлось… Хотя с ней полегче, она не такая импульсивная и примет все более спокойно. Вообще, странный я какой-то барон: другой бы и не думал об этом вообще – подумаешь, служанки… а я хожу переживаю. Наверное, больше, чем сами девчонки. Для них-то это все в порядке вещей. Ладно, потом и с Беатой поговорю, успокою. Все равно таким, как другие, мне не стать, так что буду поступать так, как считаю нужным и правильным.

Пошел в донжон. Поднялся на второй этаж – никого. Прошел на женскую половину. Сюда я как-то заходил, но тут было полное запустение, одна пыль повсюду. Сейчас пыли не было. Все сверкало чистотой. Мимо проносились служанки с какими-то тряпками, щетками. Заглянул в одну комнату – пусто, заглянул в другую и… Это я удачно зашел. Моя благоверная стоит в одних коротеньких брэ, а вокруг нее суетятся ее служанки. Прикладывают к ней какие-то куски материи, что-то измеряют веревочкой. Все трое как-то сдавленно пискнули. Ами прикрылась руками, а служанки забились в угол. Почему-то они меня боялись до ужаса – наверное, считали каким-то малолетним чудовищем. Ну да, все верно, сначала перебил до единого все их воинство и даже, трудно представить, их баронов. Потом нагло, без всяких куртуазностей, затащил их госпожу под венец. Затем, никого ни о чем не спрашивая, потащил их всех бог знает куда. А теперь еще врывается к знатной даме, не выспрашивая полчаса разрешения под дверью.

– Чего попрятались, курицы? – спросил я служанок. От этого они затряслись еще сильнее. – Ами, а ты чего вся скукожилась?

– Но, господин барон, так же нельзя – это просто неприлично…

– Что неприлично? Зайти к собственной жене? Что за глупость?

– Но я же не одета…

– Ну и что? Ты моя жена, и раздетой я тебя буду видеть намного чаще, чем одетой. Тем более что выглядишь ты и в самом деле прекрасно, – говоря это, я обошел вокруг нее, – да, прекрасно. Грудь, правда, хоть и красивой формы, но маловата. Но после первых родов она увеличится. Да, кстати, глядя на твою грудь, я придумал интересную штуку. Ну-ка вели своим курицам принести листок бумаги и карандаш.

И бумага и карандаш у меня всегда были с собой, но надо же было как-то их расшевелить. Тут же нашлось и то и другое. Я сел за стол, смахнув с него какие-то тряпки.

– Иди сюда, Ами.