Барон-дракон (СИ)

Еще в начале, в период какой-никакой активности, приходила мысль, перебраться в соседний городок к Пашке. Тот стал крупным нефтяным начальником, у него народились детки, и жил он припеваючи, периодически позванивая Ангарскому в офис.

А зачем? От себя можно бегать только во внутреннем пространстве. Во внешнем бесполезно.

Только женщины несколько примиряли Вадима с его нынешним состоянием.

Тем более, Высокий Совет одним из испытаний определил разработку женской линии. Вадим привычно перебирал бабами как харчами. Андраг присматривался.

Но отклика в душе не нашла ни одна. Он их понимал, он их чувствовал, как виртуоз чувствует свой инструмент, он их жалел. Он получал настоящее удовольствие от обладания их телами. Его душа оставалась слепоглухонемой.

Если у дракона есть душа. Если у увечного драконочеловека сохранилась душа.

Сначала он ухнул в тягостные сомнения по этому поводу, а потом просто перестал о ней размышлять, как перестал размышлять о Боге, вычеркнув эти темы из списка насущных.

В телевизоре тем временем упитанный небритый субъект, оседлав стул, начал обличать, посверкивая на миллионную аудиторию, навернувшейся слезой. Вадим выключил звук. Информации все равно с гулькин нос и та - сплошное вранье, зато видна актерская работа, отрепетированность, так сказать, боли сердца.

Полюбовавшись еще некоторое время на обличителя, Ангарский закрыл глаза.

Так - совсем хорошо. Почти что умер. Ни желаний, ни планов, ни обязанностей.

И извне никто не пробьется. Те, кто ему был нужен и дорог либо далеко, либо вообще умерли. Сколько умерло! Иногда ему казалось, соберись ушедшие сейчас вокруг него, пристыди, накати гневом на аморфную массу, в которую превратился их друг, да, просто, скорбно постой рядом - он поднимется и найдет в себе силы стряхнуть страшное безразличие.

Телефон затрещал на расстоянии вытянутой руки. А Вадим, оказывается, задремал. В промытые сном глаза, рухнула с экрана картина взрыва. Из черно серого клубящегося облака на зрителя летели ошметки и обрывки. Телефон поддержал апокалептическую картину очередным хриплым треском, будто рвалось вокруг пространство.

Тьфу! Вашу же мамашу! Достали. Ангарский вместо того чтобы мирно нажать на клавишу, вырубил телевизор ударом кулака по корпусу. Тот крякнул и свернул картинку. Осталось, повторить то же самое с телефоном. Однако пыл уже был растрачен. Зачем? Завтра набежит Стасик, развоется. Лучше не брать трубку вообще. Вадим уставился на аппарат - кто кого переупрямит. Тот потрещал и стих, но через десять секунд опять вякнул. Звонарь на том конце, похоже, знал, что Ангарский на месте и добивался контакта.

— Слушаю.

— Ты что спишь? - весело прокурлыкал в ухо Стасик.

— Сплю.

— Просыпайся.

— Зачем?

— Подгребай ко мне домой. Тут компания собралась. Толик приехал и твой старый дружок с ним.

Стало понятно, от чего это начальника распоганило, звонить и приглашать.

Гости, оказывается, пожаловали и в недоумении спросили: где друг наш,

Ангарский? А тому слабо ответить - не сторож я другу своему. Застеснялся

Стасенька, что не пригласил товарища на день рождения, и кинулся исправлять оплошность.

Вадим уже собрался отговориться, но трубку у Стаса забрали. В ухо забасил

Толик:

— Ты, говорят, приболел. Это - ничего. Заодно и полечишься. Только попробуй не прийти. Столько лет не виделись. Пашка тоже…

От его голоса повеяло чем-то старым, давно прожитым и почти забытым. Даже апатия отступила под таким напором. Вадим поднялся с дивана, дослушал жизнерадостное клекотание трубки и, бросив: буду, начал собираться.

Застолье в доме у Стаса собралось отнюдь не маленькое. Не междусобойчик, на который рассчитывал Вадим, а целый прием. Человек двадцать гостей: кто еще сидел за столом, кто уже разбрелся по знаменитым начальственным хоромам.

Народ успел изрядно накатить. Вадиму сразу налили по полной - пусть человек догоняется. Он не отказывался. Есть не хотелось, но он что-то ел, разговаривал, слушал. Изображал интерес. Пашка вспомнил их давний заезд на месторождение, когда пришлось ночь отсиживаться в холодном складе, спасаясь от пьяной толпы.

Толик хохотал, Пал Николаевич, забыв старую досаду, тоже. Но все как-то вяло, будто собрались не на веселье, а по разнарядке. Или устали все за последнее время? Или само время устало?

Лялька первая поднялась на звонок в дверь. Еще кто-то из гостей припоздал?

Ольга приехала, сообщила она, вернувшись в комнату. За столом тут же очистили пятачок для прибора. Мужики сдвинулись, освобождая место на диване. Вадим не знал кто такая Ольга, но почувствовал некоторое колебание общей атмосферы.

Как сквознячком потянуло, разгоняя сонную хмарь.

А потом она вошла. И стало еще свежее, потому что все враз заулыбались. И она улыбалась, но не заученно, не из вежливости. Она действительно была рада их всех видеть. И его, Вадима тоже? Фигня. Это просто маска, решил Ангарский, и приготовился уловить даму на фальши.