Барон и Звезды

— Значит, вы меня на?.. Если вы думаете, что я так оставлю ваше вторжение…

— А мне наплевать… — с иронией начал было Джон.

— Вряд ли вы станете плевать на то, что я вам сейчас скажу. Слушайте меня внимательно, не перебивая, или я брошу трубку! Скоро за вами приедет Лаба, и вы без разговоров поедете с ним. Лаба привезет вас ко мне в Ламбет, где вы найдете одну свою знакомую… очень близкую знакомую… мисс Фаунтли. Заодно я прибрал к рукам маленькую ла Рош-Кассель, но это, наверное, вас волнует гораздо меньше. Да, кстати, если Лаба заметит, что за машиной следят, он тут же вас высадит… а мисс Фаунтли отправится путешествовать со мной.

Джон повесил трубку. Лицо его смертельно побледнело. Бидо с удивлением взглянул на своего нового шефа.

— Дурные новости, сэр?

— Похоже на то! Мы слишком рано начали радоваться, Бидо. Грюнфельд припрятал в рукаве крупный козырь. Сейчас за мной приедет Лаба, и лучше ему вас не видеть — иначе все может очень плохо кончиться.

— Что я могу для вас сделать, сэр?

— Крепкий кофе. И дайте мне подумать.

Через десять минут Джон набрал номер Ярда, но инспектор Бристоу, как ему сообщили, только что вышел.

— Это вы, Тяжеловес? Говорит Мэннеринг. Когда вернется Билл? В два? Ладно. Как только он появится, передайте ему, чтобы разослал патрули по всему Ламбету! Да, Лам-бе-ту! Нет, я не знаю точно, в каком месте… Если бы знал, сказал бы. Но обещаю, что в этом районе сегодня будет фейерверк! Не забудьте, Тринг, это очень важно. И еще скажите инспектору, что Грюнфельд похитил мисс Фаунтли. Да, я согласен с вами, это ужасно!

Джон повесил трубку, перешел в ванную и достал из аптечки коробочку, наполненную желтым порошком. Порывшись в карманах, он нашел спичечный коробок, выбросил из него спички и до половины насыпал порошка. Потом он вынул из ящика секретера палочку динамита, развернул обертку, добавил к порошку немного взрывчатки и, тщательно закрыв коробок, положил его в карман брюк. Бидо удивленно и грустно следил за действиями Джона.

— Я не могу отпустить вас одного с этими убийцами, сэр…

— И однако, мой бедный друг, ничего другого нам не остается! Но если у меня выйдет то, что я задумал, мы покончим с ними навсегда!

Ровно в два часа появились Лаба и Арамбур.

— Как вам удается входить в мой дом без звонка? — поинтересовался Джон.

— У меня просто-напросто есть ключ. А теперь поторапливайтесь. Во-первых, где бумаги, которые вы утащили сегодня ночью из Баттерси?

— В сейфе банка.

— Очень кстати. Нам все равно надо туда заехать: вы заберете свою коллекцию драгоценностей и подарите нам. Возьмите и деньги, но не слишком много, чтобы не привлекать внимания.

— Прежде всего вы ответите на один вопрос, — сказал Джон.

— И не подумаю.

— Ответите, или я не двинусь с места. Можете изрешетить меня, если угодно. И, клянусь, я не шучу! Как чувствует себя мисс Фаунтли?

Тонкие злые губы искривились в подобие улыбки.

— Успокойтесь, хорошо. Она со своей новой подружкой — маленькой ла Рош-Кассель. А теперь в путь! Я думаю, не стоит напоминать, что револьвер у меня в кармане и я не пожалею костюма, если вас придется пристрелить.

Сначала они поехали в банк. Джон небрежно спустился в подвал, вынул из сейфа драгоценности, мысленно поздравив себя с тем, что самые ценные вещи доверил бронированной камере лорда Фаунтли, и взял в банке две тысячи фунтов десятифунтовыми бумажками. Потом вернулся в черный «ягуар».

Машину вел Арамбур. Лаба, сидя рядом с Джоном, молча курил.

— Скажите, Лаба, как вы можете убивать просто так, не задумываясь зачем и почему? — спросил Джон с сочувственным интересом то ли исповедника, то ли психиатра.

— Вероятно потому, что мне самому совершенно наплевать на смерть, — просто ответил француз.

— Вам безразлично, жить или умереть? — удивился Джон.

— Да. — Черные глаза впервые взглянули на Мэннеринга без враждебности. — Вот уже много лет мне хочется только одного: вернуться в родной городок. Но невозможно — там меня мгновенно накроют… А стало быть…

— Но вы принимаете такие меры предосторожности…

— Мне безразлично, жить или умереть, но я не выдержу и суток тюрьмы. И вообще, хватит болтать. Наденьте-ка лучше очки.

Когда трое мужчин вошли в кабинет Грюнфельда в Ламбете, тот, сидя рядом с Минкс, пил кофе. Молодая женщина улыбалась. Джон заметил, что зрачки ее сильно расширены.

— Ну, что ты принес, Лаба? — осведомился Грюнфельд.

Лаба выложил на стол бумаги, деньги, драгоценности. Кольца покатились на пол. Минкс, а за ней Грюнфельд кинулись подбирать. Лаба невозмутимо наблюдал эту сцену, презрительно улыбаясь. Мэннеринг встретился с ним глазами.

— Что, Лаба, не очень приятно смотреть на этих двух гарпий?

Француз не ответил. Зато Грюнфельд подскочил как ужаленный и злобно рявкнул:

— Дай этому молодчику по физиономии, Лаба!

— Я могу убить его, патрон, но бить по лицу не стану. В конце концов, он храбрый малый, — спокойно проговорил француз.

— Тогда ты, Арамбур!

— А, электрик, — пробормотал Джон, — сейчас посыплются искры…