Барон Легран Гепард

Банков и бирж не было, лишнее просто прятали. О чём или забывали, или погибал хранитель тайны, унося её с собой, а тайники оставались, для потомков. Люди были добрее и думали о потомках и об археологах. А в моём времени? Говорить стыдно! Что мы оставляем нетленного для будущих искателей? Ничего! Разве, что найдут похищенные миллионы? А если нет? Тогда беда! Ведь они не узнают о нас, нашем быте, нашей действительности и наших деньгах ничего. Вот и остаётся надежда, что придумают что-то у нас тоже что-то нетленное. Хотя бы десяток золотых бюстов? Или сундуков с акциями на золотых пластинах? Жалко я не могу до того времени дотянуться. Помог бы, согражданам! Честно! Но вернусь к своим реалиям.

Через потайную дверь, покинув эту комнату фальшивомонетчика, попадаем в подземный коридор. Понижающийся его пол выходит к окованной железными полосами двери, за ней уже гористая местность обратной стороны горного хребта, окаймляющего долину.

Теперь можно и вернуться в коридор. По бокам его десяток дверей. За ними скрываются пещеры разных размеров. Со стеной последней тайной комнаты граничит небольшая пустая пещера. Но для живущих в этом подземелье одиннадцати воинов-монахов в этой келье живёт святой отшельник, посредник между богом Лабе и капитаном небесной рати младшим богом Агором, пребывающим в теле барона Гепарда. За эту тайну они не колеблясь, отдадут свою жизнь и будут драться как безумные. Два раза в день один из них приносит и уносит пустую мыску в эту келью. Он и все остальные твёрдо знают, что один раз он приносит постную кашу, а второй раз воду святому. Дальше идут четыре кельи, где они живут. Пятая большая пещера, освещённая десятком факелов, была трапезной с кухней, целый угол её занимала молельная зала. Следующая большая пещера была тренажёрным залом с оружейной комнатой. Там в образцовом порядке было разложено оружие. Мечи. Копья, луки, стрелы, щиты, панцири, шлемы, арбалеты, болты. Арсенал солидный! Дальше шла моечная комната, с двумя баклажками с холодной и горячей водой. Вода вытекала из отверстий в стене, попадала в баклажки. Лишняя вода выливалась через края баклажек и уходила в отверстия в полу. Это чудо сотворил святой отшельник. А их служителями его сделал я.

Этих избранных не отбирал. Просто взял одиннадцать осуждённых за жестокие убийства преступников, не дав их казнить, щедро угостил своим эликсиром. Тогда полным отморозкам открылась истина жизни, они познакомились со святым отшельником, приняли его учение и добровольно посвятили свою жизнь служению ему. Приняли и обет. Постоянно носить маски из чёрной материи на лицах. Жалеть их не жалел, травил помаленьку. Святой периодически передавал им кувшин вина со слабым раствором моего эликсира. Они пили за бога Лабе, славили его и продолжали нести свою службу.

Святой отшельник явился и тройке пастырей, присланным на три новых прихода в поселениях моего майората. Они ехали сюда в ссылку. Ну, кто добровольно поедет служить в захудалый пограничный майорат?

О том, что пастыри доносили обо всём своим владыкам, знал из истории и жизни моего мира. Их не осуждал. Они были служителями своей системы и честно служили ей. Это понимал. Вот и встретил их ласково. Угостил отменным обедом, хорошим вином. Они выпили сначала от горя, что их заслали на край герцогства, а потом от счастья, что попали к такому доброму барону. Потом за дружбу и т. д. А потом просто свалились прямо за столом. Я их покой тревожить не решился, оставил их там, где они лежали. Ведь потом их посетил святой отшельник, наставил на путь истинный, объяснил непонятные им в жизни трактовки своего учения, назначил старшим над пастырями, пастыря из храма в долине. Они прониклись и стали ярыми приверженцами святого. Подпитывать их необходимости не было. Фанатики попались ещё те! Понятно, что они узнали и тайну барона. Узнали, что он сосуд для младшего бога Агора, вот и преклонялись перед ним. Но делали это тайно!

Так я решил эти вопросы. Преданность это безопасность для меня. Это в своём мире усвоил намертво. Опыт прожитой жизни всегда был со мной.

За этим рассказом о своих тайнах протянул время. Морально приготовился к обеду с герцогом, натянул ласковую, преданную улыбку на своё лицо и направился в обеденный зал.

Слуги уже закончили накрывать стол. Обычно никогда не лез в эти тонкости, предоставив своей шефине-поварихе полную свободу. Она и решила блеснуть перед герцогом. Стол ломился. Герцог, ожидая конца сервировки, глотал слюни. Мой приход и окончание сервировки встретил радостно. Обычно за обедом слуги за столом не прислуживали. Обходился без их помощи. Но присутствие герцога внесло коррективы, вокруг стола суетилась толпа. Герцог смотрел на богатый стол, суетящихся слуг, задумчивым взглядом. Иногда он украдкой смотрел на меня. Это мне не нравилось. Герцоги просто так задумчивыми не бывают. А уж добрыми? Тем более. Поэтому я был хмур и невесел. Так и прошёл обед.