Барон Серж де Сангре (СИ)

Орис сказал, что здесь нет времени? Что же, это очень хорошо, значит я смогу осмотреть здесь, если и не все, то очень многое, а, следовательно, и подготовиться получше. Подготовиться так, что и раксшасы и аграфы-предатели, будут трястись только при одном упоминании людей. Я шагнул к первому, в длинном ряду, шкафу в стенках которого виднелись какие-то иллюминаторы. Я подошел к шкафу и заглянул внутрь, там было темно, можно было лишь предположить, что шкаф наполнен водой. Весь зал заставлен этими шкафами-витринами, они были столь многочисленны и стояли такими тесными рядами, что нетрудно было и заблудиться. Орис говорил, что это что-то вроде музея, склада, глупое хобби Существ. Он ошибается! Нет, это не музей, не склад, это – запасник. Именно отсюда Существа берут «экспонаты» для своих экспериментов, именно отсюда начнется развитие Жизни, в новой Вселенной!

Протискиваясь между витринами, я разглядывал экспонаты. Это были животные и растения, некоторые я узнавал. В расположении шкафов и их содержимого, ощущалась определенная система, они располагались в хронологической последовательности. В ближайших ко мне витринах лежали трилобиты, рыбы, водяные растения, громадные раковины и панцирные животные, бесконечные кольчатые и членистые черви, морские звезды с размахом лучей в два десятка метров, морские ежи, легендарные нарвалы… Лишь пройдя несколько сот метров, я попал в другую эпоху. Я увидел земноводных, кистеперых рыб, выползающих на сушу, примитивных ящеров. И чем дальше я шел, тем крупнее и разнообразнее становились ящеры. И, наконец, я увидел витрину, в которой стоял какой-то зверек, покрытый шерстью, еще с перепонками между пальцев, без век и ресниц. К сожалению, я не мог разглядывать этот музей-запасник до бесконечности, да и не интересно мне было наблюдать развитие растительного и животного мира десятков и сотен планет, число витрин и их разнообразие были невероятны, а размеры увеличивались до гигантских, стоило мне только заострить на них свое внимание, в витрине умещался диплодок, а далее, многометровая акула. Я отдаю Существам, создавшим этот музей должное, они умеют хранить экспонаты в таком первозданном виде, что сберегли все до жилки на листке, до пушинки, до перышка. Звери казались живыми. Иллюзия, что я разглядываю не менто-энергетический слепок, а реальное растение или животное, было абсолютно полным. Я понимаю, что это всего лишь игры моего Разума, моего Восприятия окружающего… Но как мой мозг может построить модель животного, которого я никогда не видел?!

С неким сожалением я подумал, что все это не то, мне нужно совсем другое, плоды разумной деятельности, а не слепой эволюции.

Подчиняясь моей воле, шкафы изменились, и я увидел человекообразных. Сначала это были небольшие сутулые обезьянки, больше похожие на мартышек, чем на людей, затем питекантропы, неандертальцы и почти полная копия человека современного. Витрины, где стояли эти существа, соседствовали с чучелами пещерного медведя, гигантского лося, саблезубого тигра и еще сотен неизвестных мне животных. От одних так и веяло опасностью, другие, даже гигантские, выглядели добрыми и безобидными.

А потом я увидел человека. Это был самый настоящий первобытный человек, грудь и спина его густо поросли рыжей шерстью, длинные спутанные волосы, челюсть скошена и лоб покат, — но это был человек, и он смотрел на меня остановившимися глазами. И лишь неподвижность взгляда, сначала испугавшая, заставляла поверить в то, что человек «заспиртован». У ног дикаря лежали кремневые скребки и костяные иглы, на коленях покоилась шкура какого-то животного, а у ног были рассыпаны давно прогоревшие угли.