Барон войны

Еще одно производство, о котором Серов давно думал и которое, наконец, удалось полноценно запустить к концу года, был небольшой кирпичный заводик. Вот тут Александру откровенно повезло, выписанный под это дело специалист — не все же самому придумывать — нашел подходящие для этого дела глины буквально в паре километров от столицы, что мгновенно перевело идею о «каменном» городе из разряда теоретических в практическую плоскость.

На момент конца осени кирпичное производство уже дало первые партии продукции, и у Серова потихоньку начала появляться мысль о том, что башни на окружающей Александров стене можно сделать именно кирпичными. Да и всю стену в перспективе перестроить по типу московского Кремля.

— Знаешь, сколько это будет стоить? — Скептически приподнял бровь Реймос, которому барон поведал о своих идеях.

— Представляю… — тяжело вздохнул Серов, которого вечная нехватка финансов на перспективные проекты раздражала неимоверно. Красивая выкрашенная в красный цвет стена, с бойницами в форме ласточкиного хвоста, подобно легкой дымке, улетучилась из фантазий барона. — Но я же не говорю сразу кирпичную стену строить. Для начала деревянной обойдемся, а там глядишь, за несколько лет и до кирпичной дорастем.

— Ну да, — ухмыльнулся главный хозяйственник баронства, — через несколько лет нужно будет еще одну ограду строить, чтобы расширившийся город обезопасить. А то у нас и та стена, которая строится самый минимум прикрывать будет.

Отходы же кирпичного производства — всякая крошка и бой — пошли на отсыпку городских улиц. Вообще Серов крайне ревностно относился к чистоте в столице его маленького государства. Меньше всего землянину хотелось превращения Александрова в типичный средневековый город с вонью, нечистотами на улицах, узкими темными подворотнями и прочими привычными для местных прелестями.

Буквально с самых первых дней город застраивался по единому плану. Были заранее отчерчены жилые улицы, места под промышленную застройку, участки для лавок, магазинов и прочих там трактиров. Понятное дело, что заранее всего предусмотреть было просто невозможно и в план приходилось постоянно вносить коррективы, однако совсем в хаос строительство не скатывалось. Непривычные к такому подходу местные сначала пытались тихо саботировать указания барона: идея про строгость законов, которая компенсируется необязательностью их применения, популярна отнюдь не только в оставшейся за гранью миров родине.

Доходило порой до смешного: с вечера еще пустое место, расчищенное под строительство, а утром глядь — уже какая-то хибара, дендрофекальным методом сооруженная, стоит. Криво, косо, перекрывая проезд, но вроде как место застолбили. С точки зрения местных, если поселение забором не обнесено, то вроде как можно селиться кому угодно без спросу.

Приходилось этот самострой сносить, хитрецов пороть и делать все по уму. Иногда даже в ущерб будущей обороноспособности города, однако Серов исходил из того, что защищать Александров, когда еще придется, да и неизвестно, придется ли вообще, а жить тут каждый день, и хочется, чтобы атмосфера в городе была уютная.

До полноценной канализации город еще не дорос, однако это не мешало Александру объявить настоящую войну всяким засранцам, желающим гадить в неположенных местах. Была учреждена служба золотарей, которая каждую ночь вывозила из города нечистоты, а тем, кто предпочитал гадить у себя под ногами, выписывались штрафы и назначались телесные наказания. Такая система в итоге позволила более-менее легко организовать закладку селитряниц, конечный продукт которых, впрочем, должен был вызреть только через год-два.

В качестве меры по поддержанию порядка, Серов издал указ, по которому каждый владелец недвижимости в городе обязан был контролировать чистоту на прилегающем участке улицы. При строительстве пытались максимально сохранить растущие на выделенной территории деревья, а в одном месте был даже заложен небольшой публичный скверик с лавочками и небольшими статуями.

Такие порядки нравились отнюдь не всем — скорее от непонимания необходимости таких действий и инстинктивного сопротивления всему новому, чем от реального несогласия, — однако барон был неумолим, считая, что только пинками под зад можно загнать человечество в счастливое будущее.

Осенью был дан старт полноценному школьному обучению в баронстве. В первый класс набрали сотню детей шести-восьми лет, разделив их на четыре группы одинаковой численности. Просто учителей было именно четверо и большего количества учеников они бы явно не потянули.