Барон

Я судорожно вздохнул и открыл глаза. Сердце бешено колотилось. Взгляд упёрся в свежевыбеленный потолок с разводами и мелкими трещинками. Не успев ничего сообразить, я закашлялся – во рту нещадно саднило. Хотел прикрыть рукой рот и ойкнул от боли – руку кольнуло. Я повернул голову и посмотрел на руку – увидел воткнутую в вену капельницу. Из-за моего движения она была уже не в вене. Я застонал.

Не может быть! Эгнор, друзья, Лиза, ребёнок – бред больного воображения? Мне стало невыносимо обидно! Сердце сжалось от боли, к глазам подступили слёзы. Перед внутренним взором промелькнула вся моя эгнорская жизнь. Я там любил, грустил и радовался, я там подвиг совершил, в конце концов! Был магом и бароном. Настоящими! Там всё было настоящее, в отличие от… а где я, собственно? Неужели в психушке? Ответ на этот вопрос получил через несколько секунд.

Распахнулась дверь, и в палату стремительно вошла стайка людей в белых халатах. Я закрыл глаза.

– Кравченко Василий Петрович, шестьдесят пять лет, поступил пятого августа в терапевтическое отделение с острой двусторонней бронхопневмонией. Несмотря на лечение, состояние больного ухудшалось, и восьмого августа пациент впал в бессознательное состояние, в связи с чем был переведён к нам. Была диагностирована токсическая кома второй степени… – без запинки говорил молодой мужской голос.

Далее шло короткое обсуждение случая, уточнение диагноза, дополнительные анализы, прогноз и всякая такая хрень. Солидный, уверенный в себе мужской голос, который отвечал молодому, мог принадлежать профессору или начальству. Обойдя ещё двух пациентов, они подошли, наконец, ко мне.

– А вот интересный случай, Сергей Александрович. Наташа! Опять у тебя система дует!

– А я говорила оставить подключичку, Виталий Петрович! Сейчас переколю, – раздался недовольный голос молодой женщины.

– Позже переколешь.

Сильная рука прижала мой локоть к кровати, иголка исчезла, и мою руку согнули в локте с приложенным спиртовым тампоном.

– Пациент неизвестный, на вид двадцать – двадцать пять лет, был доставлен девятого августа по скорой помощи в бессознательном состоянии. При поступлении дыхание было редкое, поверхностное, пульс нитевидный, давление не определялось, рефлексы отсутствовали. Было принято решение поместить его в реанимацию и подключить к ИВЛ. Я его принимал, Сергей Александрович. Был труп трупом, а теперь – посмотрите, – откинулась лёгкая простынь, – живее всех живых, а прошло всего трое суток. Удивляюсь, почему он до сих пор не в сознании, вчерашние анализы идеальные.

– Ты погляди-ка, он что – спортсмен?

– Я же говорю, неизвестный. Нашли на дороге голого. На теле – одна крохотная ссадина, и ту в машине заработал.

– Думаешь, разборки?

– А кто ж его знает! Я местный, но о войне бандюганов ничего не слышал. У нас всё давно поделено, а вот залётного могут так обработать.

– Чем?

– Не могу разобраться, Сергей Александрович. Токсикологию мы, сами понимаете, не проводили, случай не криминальный, – хмыкнул при этих словах и поправился: – В смысле милиции до него дела нет, а кто платить будет? Больной без полиса. Меня страховая потом оштрафует, оно мне надо? Клинические анализы, биохимия, серология – всё в норме. При поступлении наблюдались отклонения шокового характера, а теперь хоть в космос отправляй.

– МРТ головы, разумеется, не делали и не станете.

– Естественно! Он по категории бомжей идёт.

– Аккуратней бы с ним, – задумчиво произнёс Сергей Александрович, – и в медицинском, и в общем плане. Бородатый, седой наполовину, мускулистый. Ну-ка… – Он растопырил мне пальцы и внимательно их оглядел. Я буквально почувствовал этот взгляд. – Характерных мозолей нет, но это ещё ни о чём не говорит, посмотри, есть нехарактерные мозоли. Будто палку часто в руках держал. Но не дворник же он и не фермер. Может, гастробайтер? Их много развелось. Психиатра пригласите, когда в себя придёт. Интересный случай, но без анализов… Кто у тебя ещё, Виталий Петрович?..

Делегация проследовала в другую палату.

Во время обхода я сознательно вогнал себя в полукоматозное состояние и расслабился, как только они ушли. Сквозь закрытые веки я внимательно наблюдал за аурами людей – магами никто из них не был.

«Это правда! – ликовал я. – Эгнор есть! Комес, стихийники. Лиза… – Сердце защемило. – Лиза! Ты думаешь, что я умер, а я вернусь, Лиза, слышишь, вернусь! Чего бы мне это ни стоило! Ну-ка, надо проверить навыки».

И я легко влетел в астрал.

Здесь оказалось непривычно тихо.

«Фиона, девочки, я здесь!» Ни ответа ни привета. Попробуем по-старому.

Я мысленно отодвинул стихии от себя. Вот они, старые добрые вихри стихий. Крутятся еле-еле, не реагируют. Такое впечатление, что спят. Или в шоке. Скорей всего, последнее. Хорошо их порталом да Богом приложило, бедненьких. Ничего, отойдут, я терпеливый. Сам буду их теребить. А как у нас со свободным сознанием?