Баронесса де Крейс

Споткнулась и удивленно взглянула на него. Все же он не так хорошо знал наши традиции, если смог предположить, что жрица могла понести. Хотя, если подобные случаи и имели место быть, то жрица или изгонялась из обители, или же ребенка сразу после рождения отдавали чужим людям.

— Я же сказала, они хранят обет безбрачия.

— И целомудрия? — теперь уже удивленно уточнил он.

— И целомудрия, впрочем его хранят все высокородные девушки до брака, да и в других сословиях добрачные связи тоже не приветствуются.

— Хм… это касается и женщин и мужчин? — скептически уточнил Ронан.

— Считается, что мужчины не могут сопротивляться соблазнам и похоти, так что им прощаются их… ошибки, — после некоторых раздумий пояснила я.

Ронан покачал головой, видимо, его тоже поражали наши обычаи, как впрочем и меня пугали северные традиции. Но вот ему не предстояло жить в нашем королевстве, а мне не помешало бы больше узнать о севере и нравах самих северян.

— А у вас, я так понимаю, все происходит по другому.

— У нас точно не порицаются… — он усмехнулся, — добрачные связи. Мужчины и женщины вольны иметь столько любовников, сколько пожелают.

Недоверчиво посмотрела на Ронана. Это что же получается, они там все развратничают и даже не скрывают своих связей? И мне придется на каждом углу натыкаться на любовниц мужа, которых он и не попытается скрыть, ожидая, что я тоже буду гулять направо и налево? Вот теперь я побледнела, но даже если бы я знала об этих «традициях», я все равно согласилась бы на брак с чужаком. Ведь местные бароны, когда внимание ко мне Феракса стало всем известно, сразу перестали набиваться мне в мужья. Испугались, трусы. Поэтому мне и пришлось искать помощи у наемников.

— А как же тогда мужья узнают, что жены рожают их отпрысков?

— У нас не порицают добрачные связи. А вот измена в браке — это повод для развода. А уж попытка выдать чужое ребенка за наследника или дитя мужа, за это полагается штраф, или более серьезное наказание. Впрочем, эти случаи по многим причинам у нас довольно редко происходят.

Выдохнула. Ну по крайней мере мне не предстоит натыкаться в доме на супруга, задирающего юбки служанкам. И это меня точно радует. Нет, я конечно не жду, что он будет хранить мне верность, но все же я желала, чтобы приличия были соблюдены. Тем более я сама точно не собираюсь глазеть по сторонам в поисках любовников. Едва не рассмеялась. Уверена, и моя мать так думала, когда выходила замуж, а оно вон как получилось. Впрочем, кто знает, может, она от тоски подалась соблазну, а может… кто знает, может, она и любила моего отца. Тряхнула головой. Надо выбросить все эти мысли о любви из головы. О ней я уже не мечтаю, чай не девчонка, все же двадцать лет уже солидный возраст. Лауре только девятнадцать, а она уже почтенная вдова.

Мы вместе с Ронаном вошли в зал, в котором уже устроились его воины. Лауру я тоже застала здесь. Жрец сидел подле нее. Хм… это сколько же времени мы провели с Ронаном на площади? А ведь мне показалось, что мы перебросились всего лишь несколькими фразами.

При моем появлении все воины перестали есть, а затем застучали кувшинами и кубками по столу.

— За невесту Даяра!

Блондин… надо узнать его имя, не вечно же мне называть его так, он бегло посмотрел на Ронана, а затем перевел взгляд на меня. В его руках оказался резной кубок, наполненный до краев вином. Его он и подал мне.

— До дна! — объявил он. — В честь помолвки.

Вино источало тонкий аромат — ягодный и виноградный. Оно пахло цветами со склонов Лазаньяка. На миг я закрыла глаза, наконец-то осознав, что с этого момента я полновластная хозяйка огромных земель, деревень, крепости. Я баронесса де Крейс. Больше мне никто не угрожает и не претендует на мое имя. А муж...как там сказал блондин, он достойный человек, а в наше время, когда большинство аристократов не могли похвастаться истинным благородством, это была не самая худшая рекомендация.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24

— За баронессу де Крейс! За невесту Даяра!

Воины продолжали стучать стаканами и кубками по столу как в барабаны, когда приветствовали противника на поле боя. Но сейчас поединок был завершен и они таким образом, на свой манер, приветствовали меня. А блондин с улыбкой на губах, которая ему удивительно шла, продолжал держать кубок, ожидая когда я приму напиток из его рук.

Я любила вино, особенно терпкое, после которого немного кружилась голова, а на лице как виноградная гроздь расцветала улыбка, пусть не такая привлекательная как у блондина, но искренняя, если уж не счастливая.

В нашей обители, где я провела половину своей жизни, произрастали виноградники. Сестры умели делать хорошее вино и настойки. Большинство бочонков они продавали, а деньги шли на содержание обители. Но вот часть вина оставалась в погребах. И мы открывали их в дни больших праздников. Ведь Три Отца призывали к воздержанию во всем — в еде, напитках, развлечениях, а не запрещали обычные мирские радости.