Баронесса Настя

— Помните: крестом вас наградил Гитлер, Я позвонил ему и рассказал о вашем подвиге. Просил для вас награду. Фюрер сказал: «Она спасла моего друга, награждаю её Рыцарским крестом». Да, так сказал фюрер, — продолжал барон, прилаживая орден к жакету.— Носите его всегда, у него такой статус.

— Для меня нет выше чести, чем награда фюрера.

Они вышли в коридор и оттуда на лестницу, ведущую в парадный Рыцарский зал, где Функи вот уже пять с лишним столетий собирались на завтрак, обед и ужин.

Генерал умышленно, хотя и вопреки правилам, опоздал к ужину на пять минут и вошёл вместе с Кейдой, когда за столом все были в сборе. Появление Кейды произвело эффект упавшего с луны предмета. Тетушка Хедвиг, девяностолетняя старушка, широко раскрыла золотозубый рот, две девочки рядом с ней, Ханна и Лизетта, чуть привстали из-за стола от изумления, а сидевший поодаль от них племянник генерала барон Ацер выпучил светло-коричневые глаза, словно проглотил тарелку.

— Хайль Гитлер! — крикнула Кейда, выбросив вперёд руку. Старушка вздрогнула, икнула, а девочки пригнулись. Ацер же, невнятно пробормотав «хайль», дёрнул было рукой, но не завершил жест, а уставился на генерала. А Кейда, видя его замешательство и отдавая дань его полковничьему мундиру, шагнула ближе, и теперь уже обращаясь к нему одному, крикнула ещё сильнее:

— Хайль Гитлер!

Барон привстал, и хотя не очень проворно, но всё-таки ответил:

— Хайль!

Генерал взял Кейду за руку, подвёл к стулу с высокой резной спинкой и усадил справа от себя. Подали холодное мясо с помидорами и огурцами. Кейда была сосредоточена, смотрела только в тарелку, но краем глаза замечала всё более распалявшийся интерес к своей персоне.

Генерал, положив руку на плечо девушки, сказал:

— Кейда Функ, моя племянница.

Сказав это, он обвел всех взглядом и продолжая:

— Вам написали, она погибла. Неправда! Она жива. И вот перед вами.

Барон сделал паузу, но не погасил напряжения, а ещё больше усилил его.

— Я встретил её на фронте. В жестокой схватке с русскими она спасла мне жизнь, и за этот подвиг фюрер наградил её высшим орденом Германии — Рыцарским крестом. В нашем роду только один человек был удостоен этой чести — мой прадед рыцарь Гюстав Функ.

Взоры всех Функов были устремлены на Кейду. Смотрели на героиню во все глаза и не стеснялись, не думали о том, как она воспримет их любопытство. А Кейда посмотрела на них спокойно и одарила всех чуть заметной улыбкой,

Сидящие за столом продолжали разглядывать орден. Барон Ацер знал о существовании такой награды, завидовал счастливцам, получившим из рук самого фюрера этот символ чести и славы древнегерманских рыцарей, вассалов прусских королей и германских императоров. Он знал: герои, отмеченные этим орденом, пользуются покровительством самого Гитлера, они всевластны и неприкосновенны.

Но, наконец, застучали вилки и ножи, все склонились над тарелками.

«Первое действие спектакля удалось, — думала Настя-Кейда, — но как пойдёт дальше? Надолго ли меня хватит?..»

Бросая беглые взгляды на генерала, она улавливала недовольство в выражении его лица. Он, видимо, не ожидал от неё столь напористой патриотической прыти, отмечая в ней недостаток ума и такта, и ему было жаль расставаться с тем идеальным образом женщины, успевшим сложиться в его голове, радовавшем и гревшем его душу. Смутно проступали сомнения и тревоги.

Барон Ацер Функ сидел на другом конце огромного стола, сработанного из розового гватемальского дерева, и тоже был сосредоточен и старался не смотреть на свою кузину. Его озадачил её неожиданный наскок с фашистским приветствием, которое, как поняла Настя, и вообще-то не очень почиталось в кругу Функов, а тут исходило от юной девушки и никак не сообразовывалось с её чарующей внешностью, Ацер при первом взгляде на Кейду был потрясён её красотой и обаянием. И в следующее же мгновение — этот взрыв фанатизма, бешеный блеск в глазах...

Всё это, казалось, понял и старый барон. Генерал знал влюбчивый характер своего племянника, не любил в нём страсть волочиться за каждым новым пленительным объектом и потому остался доволен тем, что Кейда своим манёвром сразу насторожила его.

— Мы все были так удручены вестью о вашей гибели, а вы вот... воскресли, — говорил Ацер. — Для Функов это такой подарок, такая радость.

— Благодарю, полковник. Я тайно от родителей уехала на фронт биться с врагом.

Кейда умышленно подбирала слова энергичные, воинственные. Этим она ещё и задевала здоровяка мужчину, живущего здесь, в тысяче километров от фронта.

Он, кажется, уловил ядовитый намёк, тем более заметил едва скрытую улыбку на губах старого Функа.

— Мы тоже тут не пиво варим, — парировал Ацер. — Кстати, я хотел задать вам вопрос: вы были там, на земле России, не знаете ли русского языка?

— Немного знаю. У меня и словарь всегда со мной. Генерал Функ, — она повернулась в сторону хозяина, — обещал назначить меня в Курске начальником всех русских больниц.

— Уж не собираетесь ли вы лечить русских?

— Лечить будем немцев.

— О-о! В таком хрупком теле и такой воинственный дух!

Подала свой голос и тётушка Хедвиг: