Барраяр

Корделия вскочила на ноги, засыпала заранее приготовленной землей угли, схватила Грегора и потащила его к выходу. Мальчик испугался и побледнел. Ботари разнуздал лошадей и побросал уздечки на кучу вещей рядом с седлами. Корделия позволила себе бросить быстрый взгляд поверх крон деревьев: перед хижиной почтальона приземлился флайер с солдатами. Двое встали по обе стороны двери. Третий исчез под навесом крыльца. Донесся стук распахиваемой сапогом двери, приглушенный расстоянием. Только солдаты – ни проводников, ни пленных не видно. И Кли тоже нет.

Ботари посадил Грегора на закорки. Лошадь увязалась было за ними, но Корделия повернулась и, отчаянно махая руками, прошипела:

– Кыш! Пошла прочь, тупая зверюга!

Лошадь остановилась, подумала, а потом повернулась и побрела к своему охромевшему собрату.

Бегство было поспешным, но без паники. Ботари заранее наметил маршрут, позволявший все время оставаться под прикрытием скал или деревьев. Они карабкались вверх, вниз, снова вверх… Корделии стало казаться, что легкие ее вот-вот разорвутся, но тут Ботари внезапно исчез в отвесной скале.

– Сюда, миледи!

Ночью он отыскал эту узкую вертикальную щель в полметра шириной и три метра глубиной. Проскользнув туда следом за ним, Корделия обнаружила, что со всех сторон, не считая входа, их окружает сплошной камень. Да и вход был полускрыт упавшей сверху глыбой. В убежище их дожидались одеяла и припасы.

– Неудивительно, – пропыхтела Корделия, – что цетагандийцам в этой местности приходилось туго.

Чтобы обнаружить беглецов, термосенсор следовало направить прямо в отверстие, причем с точки, находящейся метрах в двадцати над землей. А вокруг полно точно таких же щелей.

– И что еще лучше, – Ботари вытащил старинный бинокль, позаимствованный в хижине почтальона, – мы можем их видеть.

Бинокль состоял из скользящих трубок с линзами. Видимо, он был изготовлен еще во времена Изоляции. Увеличение оказалось ужасно слабым, ни ультрафиолетового, ни инфракрасного диапазона не было, не говоря уже про импульсный видоискатель… Но зато не было и элемента питания, который могли бы засечь вражеские сканеры. Лежа на животе, Корделия рассматривала далекий вход в пещеру, зиявший на крутом склоне за ущельем.

– Теперь нам надо вести себя очень тихо, – предупредила она, и Грегор затаился как мышка.

Люди в черном, вооружившись сканером, наконец-то нашли лошадей – хотя им для этого понадобилась чуть ли не вечность. Затем они обнаружили и вход в пещеру. Крошечные фигурки взволнованно замахали руками, забегали и кончили тем, что вызвали флайер, который опустился перед входом, с треском ломая кусты. В пещеру вошли четверо. Позже один вышел. Через некоторое время прилетел еще один флайер, а за ним – воздушный грузовик, высадивший целый отряд. Пещера проглотила всех. Прилетел еще один грузовик, солдаты установили освещение, переносной генератор, комм-связь.

Корделия устроила Грегору гнездышко из одеял и время от времени давала ему что-нибудь съесть или попить. Ботари растянулся у дальней стены, подложив под голову самое тонкое одеяло: казалось, лежа на камне, он не испытывает никаких неудобств. Сержант дремал, а Корделия следила за перемещениями поисковых групп. К полудню, по ее расчетам, в глубь горы ушло человек сорок. Не вернулся пока ни один.

Правда, двоих вынесли на носилках, погрузили во флайер и увезли. Еще один аппарат не вписался в посадочную площадку, скатился по склону и остановился, врезавшись в дерево. К сумеркам к операции подключились уже человек шестьдесят. Целая рота мятежников не преследует других беглецов, не участвует в боях, не громит архивы службы безопасности… Хотя, конечно, этого ничтожно мало, чтобы серьезно повлиять на события. Но ведь это только начало.

В неверном сумеречном свете Корделия, Ботари и Грегор выскользнули из своего укрытия и бесшумно пошли по лесу. Уже почти стемнело, когда они вышли к краю деревьев и увидели дорогу, по которой уехал почтальон. Взобравшись на гребень холма, Корделия оглянулась. Площадка перед пещерой была залита светом прожекторов, и там по-прежнему кипела работа. То и дело с воем подлетали флайеры.

Они перевалили за кряж и заскользили вниз по склону, который чуть не прикончил ее по пути сюда, когда она висела на стремени у Розы. Отшагав почти пять километров вдоль дороги, Ботари вдруг резко остановился на заросшей кустарником каменистой поляне:

– Ш-ш! Миледи, слышите?

Голоса. Мужские голоса, странно глухие. Корделия всмотрелась в темноту, но ничего не увидела – ни огней, ни силуэтов, вообще никакого движения. Они притаились у дороги и замерли.

Через несколько минут Ботари отполз в сторону и прислушался, наклонив голову к земле. Выждав, Корделия и Грегор осторожно поползли следом. Ботари присел на корточки возле скалы и жестом подозвал их поближе.

– Здесь проходит тоннель, – шепотом объяснил он. – Слушайте.

Теперь голоса слышались яснее – отрывистые, раздраженные реплики, прерываемые проклятиями на двух или трех языках.

– Дьявольщина, я же знаю, что мы повернули налево у третьей развилки.

– То была не третья, а четвертая.