Барраяр. Книги 1-17

— Мидели… но откуда у сержанта Ботари ребенок? Он же не женат, так?

— Не веришь, что ее принес аист? — подшутила Корделия.

— Нет.

Судя по тому, как нахмурилась Дру, шутка ей не понравилась, и Корделия не могла ее винить. Она вздохнула. Ну и как теперь выкручиваться? — А это почти что правда. Маточный репликатор привезли с Эскобара на курьерском корабле, после войны. Она дозрела в лаборатории Имперского госпиталя под присмотром доктора Генри.

— Она действительно дочь Ботари?

— О, да. Генетически подтвержденная. Как именно определяли отцовство… — Корделия осеклась на половине фразы. Теперь надо очень осторожно.

— Но что это за семнадцать репликаторов? И как ребенок попадает в репликатор? Она что… жертва эксперимента?

— Перенос плаценты. Тонкая операция даже по галактическим стандартам, но вряд ли экспериментальная. Знаешь, — Корделия помолчала, быстро принимая решение, — я расскажу тебе правду. — «Но не всю». — Малышка Елена — дочь Ботари и молодой эскобарки-офицера по имени Елена Висконти. Ботари… любил ее, очень любил. Но после войны она не могла улететь с ним на Барраяр. Ребенок был зачат, э-э, по-барраярски, а потом, когда они расстались, перенесен в репликатор. Это был не единственный случай. Все репликаторы прислали в имперский госпиталь, где были заинтересованы в изучении новой технологии. После войны Ботари был… на лечении, не очень долго. Потом медики выпустили его из госпиталя, а ее — из репликатора, и Ботари взял на себя опеку над девочкой.

— Остальные тоже забрали своих детей?

— Большинство отцов к тому времени уже погибли. Детей отправили в Имперский сиротский приют. — Вот так. Официальная версия, и все тип-топ.

— А-а. — Дру хмуро уставилась в землю. — Это вовсе не… трудно представить Ботари… Ладно, скажу честно, — выпалила она в приступе откровенности. — Вот я бы не доверила ему заботиться даже о кошке. Вам самой он не кажется странным?

— Мы с Эйрелом присматриваем за ним. По-моему, пока Ботари справляется просто превосходно. Он сам нашел мистрис Хисопи и убедился, что у той есть все необходимое. Скажи, Ботари тебя беспокоит?

Друшнякова посмотрела на Корделию изумленно: «Шутите?» — Он такой здоровенный. И уродливый. И… иногда он разговаривает сам с собой, бормочет что-то себе под нос. И он постоянно болеет, иногда по нескольку дней не встает с постели, но у него ни температуры, ничего такого нет. Старший оруженосец графа Петера считает, что Ботари — симулянт.

— Он не симулянт. Но хорошо, что ты рассказала; я попрошу Эйрела поговорить со старшим оруженосцем и все ему объяснить.

— Разве вы его не боитесь? Хотя бы в его плохие дни?

— Я могу оплакивать его, — произнесла Корделия медленно, — но не бояться. Ни в плохие, ни в какие иные дни. И тебе не стоит. Это… это глубоко его оскорбит.

— Простите. — Дру возила носком туфли по гравию. — Это печальная история. Неудивительно, что Ботари не упоминает про эскобарскую войну.

— Да, и я… была бы признательна, если бы ты тоже избегала этой темы. Она для него очень болезненна.

* * *

Короткий перелет через узкий залив, и из деревни они попали в загородное поместье Форкосиганов. Сто лет назад этот дом был внешним форпостом крепости на мысу. Современное оружие сделало наземные укрепления пережитком прошлого, и старинные каменные казармы были переделаны для мирных целей. Доктор Генри явно рассчитывал увидеть что-то более величественное, поскольку заметил: — А он меньше, чем я ожидал.

Домоправительница графа накрыла им замечательный обед на увитой цветами террасе к югу от дома, со стороны кухни. Когда она повела гостей туда, Корделия приотстала, чтобы переговорить с графом Петром.

— Спасибо, сэр, что позволили к вам нагрянуть.

— Нагрянуть, тоже мне! Это же твой дом, дорогая. Ты вольна приглашать сюда тех друзей, каких сама захочешь. Сегодня ты сделала это впервые, понимаешь? — Они остановились в дверях. — Знаешь, когда моя мать вышла замуж за отца, она полностью поменяла обстановку особняка Форкосиганов. И моя жена в свое время сделала то же. Эйрел женился так поздно, что, боюсь, мы припозднились с переменами в доме. Ты не хотела бы что-нибудь…?

«Это же ваш дом», беспомощно подумала Корделия. «Даже не Эйрела…»

— Ты оставила так мало следа в нашей жизни, что почти страшно: вдруг ты снова улетишь прочь? — усмехнулся Петр, но взгляд его выдавал беспокойство.

Корделия похлопала себя по округлившемуся животу. — О, я теперь надежно заякорена, сэр. — Она помедлила. — По правде говоря, я думала, как здорово было бы провести в особняке лифтовую шахту. В центральной части там целых восемь этажей, считая подвал, полуподвал, чердак и крышу. Прогулка получается долгая.

— Лифтовая шахта? Но мы никогда… — Он осекся. — Где?

— Вы могли бы устроить ее в заднем холле, рядом с вентиляционной шахтой и трубами; это не испортит внутренней архитектуры здания.

— А ведь можно. Отлично. Найди подрядчика и делай.

— Я начну искать его завтра. Спасибо, сэр. — Но глядя в спину идущему впереди графу, она изумленно подняла брови.