Барраяр. Книги 1-17

— Думаю, лучше я позвоню маме уже из космопорта, — сказала Корделия. — Сейчас она, наверное, еще на работе — незачем ее дергать. Больница недалеко от порта. Я посижу там, расслаблюсь, выпью чего-нибудь, пока у ее не кончится смена — тогда она за мной и заедет.

Капитан как-то странно на нее посмотрел.

— Хм… ну да.

Катер прибыл незамедлительно. Корделия пожала всем руки, поблагодарила экипаж за поездку и перешла на катер.

Стюардесса катера встретила ее со стопкой одежды в руках.

— Что это? Боже мой, да ведь это новая форма Экспедиционного корпуса! Наконец-то! Что ж, лучше поздно чем никогда.

— Почему бы вам не надеть ее прямо сейчас, — предложила стюардесса, широко улыбнувшись.

— Почему бы и нет. — Все последнее время она носила эскобарскую военную форму, и та уже успела порядком ей надоесть. Она развернула небесно-голубую ткань, увидела сияющие черные высокие сапоги и рассмеялась. — Бога ради, зачем ботфорты? На Колонии Бета лошадь встретишь разве что в зоопарке. Хотя, надо признать, смотрятся они дьявольски шикарно.

Обнаружив, что других пассажиров на катере нет, Корделия переоделась прямо в салоне. Стюардессе пришлось помочь ей натянуть ботинки.

— Того, кто их придумал, надо бы заставить лечь в них спать, — пробурчала Корделия. — А может, он в них и спит.

Катер начал снижаться, и она поспешила к иллюминатору, горя желанием поскорее увидеть свой родной город. Наконец рыжеватая дымка рассеялась, и они аккуратно спустились к космопорту и подрулили к посадочному узлу.

— Похоже, тут сегодня куча народу.

— Да, президент собирается произнести речь, — сказала стюардесса. — Это так волнительно. Хоть я за него и не голосовала.

— Душка Фредди смог собрать такое количество публики на какую-то свою речь? Тем лучше. Я смогу затеряться в толпе. Эта форма такая яркая, а мне сегодня хотелось бы остаться невидимой. — Она явственно ощущала, как на нее наваливается смертельная усталость, и гадала, как долго эта слабость продлится. Пусть доктор Спрейг и заблуждалась относительно фактов, но в принципе была права; Корделии еще предстоит расплатиться с эмоциональным долгом, который до поры до времени таился, свернувшись узлом где-то в животе.

Двигатели катера в последний раз взвыли и замолкли. Корделия встала и неловко попрощалась с улыбчивой стюардессой.

— Надеюсь, меня там не поджидает встречающая д-делегация? Сказать по правде, я вряд ли смогу вынести это сегодня.

— Вам помогут, — заверила ее стюардесса. — Вот он идет.

В катер, сияя широкой улыбкой, вошел человек в цивильном саронге.

— Здравствуйте, капитан Нейсмит, — поприветствовал ее он. — Я Филипп Гоулд, пресс-секретарь президента. — Корделия была потрясена: пресс-секретарь — должность на уровне кабинета министров. — Для меня большая честь познакомиться с вами.

В этот момент она явственно ощутила, как под ней разверзается пропасть.

— Вы, часом, не затеяли там какой-нибудь цирк? Я п-просто хочу попасть домой.

— Ну, президент запланировал выступление. И у него есть кое-что для вас, — добавил он ласково, словно обещая ребенку конфету в обмен на хорошее поведение. — На самом деле, он надеялся на несколько совместных выступлений с вами, но это мы можем обсудить позднее. Конечно, мы не думаем, что героиня Эскобара может испытывать страх перед большой аудиторией, но на всякий случай мы заготовили для вас несколько реплик. Я постоянно буду рядом с вами и подскажу, что делать. — Он протянул ей портативный считыватель. — Постарайтесь выглядеть удивленной, когда будете выходить из катера.

— Я и вправду удивлена. — Она пробежала глазами текст речи. — Это п-просто ворох лжи!

Гоулд выглядел встревоженным.

— У вас всегда был этот небольшой дефект речи? — осторожно спросил он.

— Н-нет, это сувенир от эскобарской психослужбы и п-прошлой войны. Но кто с-сочинил всю эту ч-чушь? — Ей сразу же бросилась в глаза строчка «трусливый адмирал Форкосиган и его шайка бандитов». — Форкосиган — храбрейший человек из всех, с кем мне доводилось встречаться.

Гоулд крепко взял ее за руку повыше локтя и повел к выходу из катера.

— Нам пора идти, чтобы попасть в выпуск новостей. Может, вы просто пропустите этот пассаж, ладно? А теперь улыбайтесь.

— Я хочу увидеться с матерью.

— Она с президентом. Все, выходим.

У выхода из катера их встретила плотная толпа людей, вооруженных съемочным оборудованием. Все они разом начали выкрикивать вопросы. Корделия затрясло: волны дрожи возникали где-то внизу живота и разбегались по всему телу.

— Я никого из них не знаю, — прошипела она Гоулду.

— Не останавливайтесь, — прошипел он в ответ сквозь улыбку, которая не покидала его лица. Они поднялись на превращенный в трибуну балкон, с которого открывался вид на огромный вестибюль космопорта. Зал был набит ярко одетыми и празднично настроенными людьми. Они расплывались перед глазами Корделии. Наконец она различила в толпе знакомое лицо — свою мать, улыбающуюся и плачущую одновременно. Корделия бросилась к ней в объятия, к восторгу прессы, поспешившей запечатлеть эту трогательную сцену.