Барракуда

О ком это они? Мне надо привести мысли в порядок. Знакомый тембр – это Мерин, второй голос я где-то слышал, только вот не помню где. Третий – это Стив. Голос совершенно чужой, но само имя почему-то мне знакомо. Зачем Стив потребляет слова в их древнем значении? Словно он родом из прошлого века.

Я старательно пытаюсь постичь значение слов, мучительно выжимаю их сквозь сухие, потрескавшееся губы.

– Бредит, – замечает Стив. – Разбудись, баба, смени ему компресс.

– Счастливый примитив. Работа, молитва, еда, сон. Она даже нас не боится, мы превосходим возможности ее воображения.

Звякнуло стекло, забулькала жидкость. Совсем рядом послышались шаркающие шаги.

– Ой, дай Боженька, чтобы вы уж опамятовались, пан адвокат. – Женское бормотание резануло ухо.

Лба коснулась холодная мокрая тряпка. Всхлипывающий голос что-то лепетал про какую-то Брониславу, о том, что адвокат Оскерко знает Брониславу и людей в Ориле, и ее, владелицу шепелявого голоса, что адвокат может сказать, что сам ее нанял тут за порядком присматривать.

Мне уже не мерещился свет фонаря, а маятник огромных часов больше не разрезал слова на отдельные звуки. В черепе стремительно разрастался пылающий арбуз, во рту стоял мерзкий привкус. Хотелось пить, но сил не хватало даже чтобы протянуть руку.

Холодная влага чуть смягчила пожар в мозгу. Компресс. Его сменила баба. У нее с бандитами нет ничего общего, она перепугана и храбрится. Я не знаю, кто она. Скорее всего, кто-нибудь из легиона родственниц и свойственниц Брониславы.

Медленно прихожу в себя.

Наконец открыл глаза – в голове словно распахнулись ворота.

Я в гостиной в доме Этера. Полутьму разгонял единственный источник света в углу комнаты. Я лежал почти в полной темноте в противоположном углу – на диване у камина. Рядом чернел провал остывшего очага. Калориферы тоже выключены, но я не чувствовал холода. Пальцы нащупали пушистую шерсть. Старый мохеровый плед из моей машины.

– Давай новый компресс, – послышался голос Стива.

Ни его, ни остальных я не видел, одну только бабу.

– Дык я ж свежий ему поклала, – бормотнула она, но поднялась.

Двигалась она тяжело. Шаркая растоптанными шлепанцами, побрела к ведру возле моего ложа. Окунула тряпку, звякнул лед. Руки у бабы неприятно розовые, словно ручонки пластмассовых кукол. Она принялась выкручивать тряпку, и я понял, что это резиновые перчатки.

Сама баба напоминала кучку тряпья.

Небольшого роста, сгорбленная, поверх просторной рубахи с длинными рукавами надета овчинная безрукавка. Длинная, мешковатая юбка, на груди скрещены концы шерстяной шали, на бесформенных ногах черные чулки домашней лзязки.

Баба прошаркала ко мне и положила на виски успокоительный холод. Одна щека у нее опухла, глаз заплыл, слезится. Традиционный наряд горничной – кокетливый фартучек и кружевной чепчик на собранных в пучок седых волосах – выглядит на ней нелепо и смехотворно.

Я ее не знаю.

Зазвонил телефон. Баба потрусила в темноту.

– Виташкова говорит, домработница… – Пауза. – Это панам хтой-то звонит!

Старуха вернулась на свой пост к моему дивану.

– Вали, Мерин, – скомандовал второй голос.

– Сей момент!

Мерин прошел мимо меня. Среднего роста, вытертые джинсы, рубашка. Широченные плечи, мускулистые лапищи и крепкие бедра. Костолом. На лице черная маска с прорезями для глаз.

Куда они послали этого разбойника? Меня душил страх за близких. Хватит! Хватит притворяться дохлой мухой. Я приподнялся на локтях, но тут же со стоном повалился обратно, словно мне дали обухом между глаз.

– Как вы себя чувствуете, пан адвокат? – обеспокоенно спросил Стив.

Наконец-то они перестали быть только голосами. Эта парочка была не в черных масках, а в маскарадных домино. Арлекины!

Второй тип сел подальше от моего дивана. Стив встал рядом, облокотился о каминную полку. Так он может видеть и двери, и меня, и бабу, которая курсирует между моим ложем и ведром.

Облачение второго выдержано в модном сейчас военном стиле. Штанины заправлены в сапоги, что-то вроде гимнастерки с множеством карманов, нашивок и хлястиков. Волосы с проседью.

Стив выглядит весьма оригинально. Шляпа-котелок сдвинута на затылок, а из-под американской армейской куртки проглядывает костюмчик в стиле «Великий Гэтсби». При атлетическом сложении Стива костюмчик ему явно тесен, а сапожки из телячьей кожи мало сочетаются с остальным одеянием.

Собственно говоря, я вовсе не уверен, что этого человека действительно зовут Стив. Может быть, я ослышался в бреду. Вспомнились рассказы Этера о ломаном польском языке Стива, неразлучного спутника старшего Станнингтона. Эти личности тоже не самые лучшие ораторы… С тех пор как я пришел в себя, это имя ни разу не было названо. Бандиты избегают называть друг друга по именам.

– К делу! – потребовал Второй.

Голос его по-прежнему кажется мне знакомым.

– У меня нет с вами…

– Damn! Так у нас есть, и вашенский интерес тож имеется, хоть пану адвокату может мерещиться, что оного интересу нету.

Котелок словно специализировался на архаичном лексиконе. Они с Мерином явно предпочитают старинный польский язык.