Барракуда

– Пани Виташкова, а теперь расскажите, что я тут натворил.

– Э-э, чего там! Ничего такого, чтобы себе нервы портить.

– И все-таки я хотел бы знать.

– Ну, пару тарелок разбили, водку разлили, сами коньяком облились, ковер изгадили, а на чердаке зачем-то простыни связали. А еще в кухне куча простыней мокрых валялась. Нечего себе голову морочить, пан адвокат. У Этера такие гости бывают паскудные, что куда больше свинячат. А он сам больно добрый паренек.

– И у такого доброго паренька Казимира бросила работу?

– Да некультурная она у нас, деревенская, но нечего Мишковяку об нее язык трепать. Завидует он нам, срамник бесстыжий. А с Казей так было: Этер велел его на «ты» называть, все следил и приставал, чтоб она руки берегла, сам себе еду в комнаты подавал, бывало, что и готовил сам, миски мыл. Казя-то думала, что он ей брезгует, что его доброта – одни как есть пустые разговоры, вот и сбегла. А я рукавиц не надеваю, без привычки мы к этому, ему тыкаю, от горшков-кастрюль его гоняю, – вот мы с ним и живем душа в душу.

– А вы сегодня тут не ночевали?

– Куда там, пан адвокат! – Она потупилась. – Мне ж ясно сказали, чтоб я только утречком пришла.

– Кто это распорядился?

– Кто, кто! Да та пани итальянка, что вы прислали ночевать. – Виташкова еще ниже опустила голову.

За окном раздался басовитый лай. Сава, овчарка Этера, отозвалась истеричным визгом, заметалась по двору, щеря клыки в показной ярости. Басистый лай вторил ей, словно бубнил африканский тамтам.

Я выглянул в окно.

– Молчать!

Сава замолкла и уставилась на меня погрустневшими глазами. Стыдится, должно быть, что впустила вчерашних захватчиков. Я вспомнил ее лай во дворе. Наверное, собаку привязали.

– Наш Тузик со стариком идут, – сказала Виташкова и поспешила к дверям.

Я прислушался. Скрип петель, шаги, тихий голос женщины и поскуливанье пса.

– Да славится имя Господне…

В комнату вошел старик. В руке суковатая можжевеловая палка, отполированная ладонями.

Вит Брыкала. Чтобы отличать от многочисленных тезок в огромном роду, его прозвали в деревне Виташкой. Я не сразу соотнес с ним новую домработницу Этера, хотя в Ориле замужних пожилых женщин называют по имени мужа: Виташкова, Янекова.

Виташку я знаю лучше всех из Брыкал. Он самый бедный. Все его дети разбрелись по городам, поэтому на старости лет он отдал государству свой небольшой клочок земли в обмен на такую же небольшую пенсию.

Когда в дачном поселке участились случаи вандализма, дачники сложились, чтобы нанять сторожа, а меня попросили найти двоих для посменного дежурства в поселке.

В Ориле закипели страсти. Работа была очень привлекательная, приходилось по три тысячи злотых на сменщика, а для деревни это была очень высокая плата.

Одним из сторожей стал Виташка. Невзирая на зависть, большинство признало, что выбор мой правилен. Вита ценили за ответственность и порядочность, доход у него был меньше остальных, и он хлебнул горя. Его старший сын, профессиональный водитель, сбил по пьяни человека. Его посадили на двенадцать лет. Осталась неработающая жена и четверо малых детей. Вит отдавал невестке и внукам большую часть своей скромной пенсии, снабжал их крольчатиной и яйцами. Дополнительный заработок пришелся ему как нельзя кстати.

– Пан Новак за машиной приехал, пан адвокат. – Виташка представил мне низенького типа, словно сложенного из двух шаров, как снеговик.

– За какой машиной?

Я ничего не понимал. Мишковяк ведь уже разобрался с моим драндулетом.

– Да той пани, что… – Виташка запнулся. – Итальянки, что вчера свой «фиат» оставила.

– Вовсе он не ее, а мой! – вскинулся пан Новак. – Машину сперла, а еще «па-ани».

– Ну да, – согласился смущенный и расстроенный Виташка. – Паспорт, права, документы – все было правильно.

Только тут до меня дошло, почему они так мнутся. Конечно же, Виташка с женой уверены, что я гулял с этой «пани» до рассвета, упился до поросячьего визга, натворил безобразий и облевал диван. А тут ко всем прочим ужасам выяснилось, что «пани» прикатила на краденой машине. Да уж.

Хозяин машины – владелец ателье «Модный покрой» на улице Желны, следующей за улочкой Райских птиц, где стоит наш дом. Владелец ателье обитает на другом конце города. Когда у него много работы, он остается ночевать в мастерской. Вот и эту ночь провел в ателье, а машина стояла на заднем дворе.

– В пять утра раздался звонок, – захлебываясь, заговорил пан Новак. – Женский голос, нежный, как у голубки Пикассо. Я, говорит, Виджиелла Меллоджина. Приехала из Милана выступать у вас. Вчера в чрезвычайных обстоятельствах мне пришлось одолжить вашу машину, но я не смогла вернуть ее на место, потому что бензин, мол, кончился. Машина стоит в амбаре пана Вита Брыкалы в деревне Ориль, дом десять.

– А вы не сообщили в милицию?

– Да нет… Я же не знал, что машину угнали, пока она не позвонила. А дамочка очень так элегантно извинялась, а на пороге ателье я нашел бутылку виски, блок «Кэмел» и открытку с благодарностью. Эксцентричная бабенка!