Барракуда

Неожиданно шаги стихли, корейцы обменялись парой нервных фраз, послышался гул мотора. Раздались одиночные выстрелы, звон битого стекла. Батяня рискнул приподняться, выглянул из-за сугроба — «УАЗ», за рулем которого находился Барханов, несся по дороге на оторопевших корейцев, во — всю поливающих свинцом капот машины. Старлей стрелял в распахнутую дверку.

— Все-таки смог. — Лавров облегченно вздохнул.

Один из корейцев, которого Барханов подстрелил в ногу, завалился на спину, при этом не разжал указательный палец, обвивший спусковой крючок «калаша». Автоматная очередь ушла в небо, сбив с макушки дерева снежную шапку. Второй кореец с ужасом смотрел на своего товарища. Бросив автомат на землю, он вскинул руки.

— Сдается! — Не отводя от корейца ствол автомата, старлей вышел из машины.

— Я уже думал, что ты не вернешься. — Батяня по-дружески похлопал Барханова по плечу.

— Не дождешься.

Сдавшийся кореец с ужасом смотрел на десантников, не зная, чего от них ожидать. Майору показалось, что тот вот-вот умрет от разрыва сердца.

— Что с ним делать? — ткнув автоматом в пленного, спросил старлей.

— Вообще-то их двое. — Лавров кивнул на корейца, корчившегося от боли на снегу.

— У меня всегда было плохо с математикой.

— Надо их отпустить, — решил Батяня, — вот только пускай нам кое-что расскажут.

— Ты думаешь, они говорят на русском?

— В таком положении они и на идише заговорят. Верно? — Майор достал «лимонку» и, выдернув чеку, поднес к лицу пленного.

— Пожалуй, я оставлю вас наедине. Пойду лучше радио в машине послушаю.

Кореец округлил глаза и с ужасом покосился на «лимонку», маячившую у него перед носом.

— Не убивайте, — на плохом русском начал умолять он.

— Где прячут вертолет?

— В машине есть карта, там отмечено место. — Кореец закрыл глаза и опустил голову.

— Если врешь…

— Не врет. — Барханов вышел из машины, держа в руках лист замусоленной клеенчатой бумаги.

— Это здесь. — Развернув карту, старлей ткнул пальцем в крестик, намалеванный красным фломастером.

— Давай посмотрим, где мы сейчас находимся.

Батяня взглядом отыскал на карте поселок лесорубов и опустился ниже, остановившись на еле заметной, среди преобладающего зеленого цвета черной полоске.

— Это мы такой путь проделали? — удивился Барханов.

— Отсюда до вертолета километров двадцать будет. — Майор развернулся и молниеносным движением руки опустил «лимонку» в нагрудный карман куртки корейца.

— Что ты сделал? — Старлей упал на землю, прикрыв голову руками.

Глаза корейца полезли на лоб. Он пошатнулся и, потеряв сознание, рухнул в снег.

— Я запал вывернул. — Майор вынул гранату из кармана корейца, сел на водительское сиденье и повернул ключ.

— Шутить ты умел всегда, — отряхиваясь от снега, произнес старлей.

— Падаешь ты красиво. — Лавров пошарил, отыскал аптечку и бросил ее на дорогу…

— Ладно уж тебе, поехали.

* * *

«УАЗ» свернул с дороги и остановился около небольшого деревянного дома-времянки, внешним видом более напоминавшего сарай. Зазоры между досками обшивки были в два сложенных пальца, а при желании можно было отыскать места, куда прошла бы и вся рука. Открытую настежь дверь бросало ветром из стороны в сторону — не смазанные маслом петли отзывались отвратительным скрипом.

— Кто-нибудь закроет ее? — с нарастающим раздражением произнес Ли Эр Йон.

Кореец, выбежавший из дома, подпер дверь палкой и опустил голову, подобно школьнику, поставленному учителем в угол. Йон махнул рукой — охранник вытянулся стрункой и затараторил на корейском.

— Что он говорит? — спросил испытатель.

— Все уже почти готово. — Йон остановил корейца. — Ладно, пошли сами посмотрим.

Мужчины обогнули сарай и пошли по лесу. Через несколько минут они вышли на делянку: повсюду торчали пни, вокруг которых сновали десятки корейцев. Огромный ложный штабель бревен, прикрывающий краденый вертолет, размещался на краю вырубленного леса.

— А куда потом девать вертолет?

— Закопаем в яму. — Йон перевел взгляд на кучку корейцев, собравшихся у вырытой ямы.

Десятки лопат торчали в пирамидоподобной горке земли. На дне ямы еще трудились пара корейцев, выгребающих последние крохи земной породы, оставшиеся после зачистки стен.

— Я думаю, уже можно начинать, — торжественно произнес Ли Эр Йон.

Поднявшись на горку, кореец оперся рукой на выбранную им лопату и, устремив взгляд в небо, выкрикнул что-то на корейском. Все работы мгновенно прекратились, на землю попадали топоры и пилы. Все корейцы с гордым видом смотрели на своего парторга, ожидая, что же тот им скажет. Выдержав длинную паузу, Йон произнес небольшой монолог, после которого все корейцы дружно достали отвертки и захлопали в ладоши.

«Выступление Ленина перед шахтерами Донбасса», — подумал про себя пилот.

Йон сказал еще несколько предложений, каждое из которых оканчивалось бурными аплодисментами. Подведя черту под своим выступлением, Йон сошел с горки. Десятки корейцев с горящими глазами бросились к штабелю бревен.

— Сейчас скрутим оборудование и закопаем эту хреновину, — облизнув пересохшие губы, сказал кореец.