Барс

Волике удалось выкопать из-под снега крохотную кучку заледеневших ягод, чудом не склёванных птицами сразу после Семидневки Цветения – тех редких семи дней в году, когда вечной зимой растения начинали цвести и обильно давать плоды. Эти ягоды могли бы стать настоящим подарком судьбы, вот только их оказалось никчёмно мало: Волика лишь раззадорила аппетит, надеясь, что плоды, по крайней мере, не были ядовиты.

Когда голод терзал её вот уже третий день подряд, Пернатая стала совсем по-другому смотреть на птиц, которые часто мелькали перед глазами. Они тоже живые, их тоже можно было поймать, в огонь, и…

У неё не было огня.

В этот момент Волика перепугалась по-настоящему. Как она вообще могла даже подумать о подобном?! Птицы, они… это же переродившиеся Пернатые, её соплеменники, которые прямо сейчас проживали самую лучшую из своих жизней в телах этих невинных крошек!

Девушка стиснула зубы от досады и злобы на себя. Миловидные иволги внимательно наблюдали за ней издалека, заставляя Пернатую ощущать вину ещё острее, чем прежде. Голод изматывал, голод мучал, беспощадным зверем следуя за ней по пятам; Волика старалась отвлечься, отмахнуться от него, но не получалось.

Столько беззащитной еды на тоненьких крылышках порхало вокруг! Примани орешками, дотянись – и убей, всего-то… но где-то в глубине её души по-прежнему жила Пернатая, вопившая о перерождённых собратьях, о грехах. И Волика действительно бы убила, если бы совсем скоро она не наткнулась на долгожданный водоём.

Речушка оказалась мелкой, неширокой. Она скользила по руслу пронырливой лентой, стремилась вниз по склону, как и любая уважающая себя горная река. Вода была чистая-чистая, совсем прозрачная. Ручей в гордом одиночестве пробивал путь сквозь острые камни.

Иногда ели скрывали его полностью своими пушистыми лапами, да и, что уж говорить, в пару прыжков по камням Пернатая легко могла перебраться с одного берега на другой, что она и поспешила сделать. Теперь требовалось какое-то время идти вдоль берега, чтобы запутать след: смысла в том, наверное, не было, ветер и снег уже справились лучше неё самой, но подстраховаться не помешало.

А ещё она пристально вглядывалась в бурлящий поток, надеясь отыскать проблески рыбьих спин. Других вариантов не умереть от голода у девушки просто не было, иначе… иначе она не выдержит и в пищу пойдут птицы.

Мучительные дни скитаний по Кровавому Лесу дали долгожданные плоды: река оказалась обитаема. У дна мелькнул чёрно-красный плавник, а за ним ещё несколько таких же. Волика остановилась, и, отследив направление стайки, постаралась приложить все усилия, чтобы рыба ничего не заподозрила; на её удачу, было пасмурно. Собственная тень, упавшая на воду, добычу не спугнула бы.

Даже подобия сетей у девушки не было, а потому она решила ловить обед прямо так, руками. Волика подождала, пока стая подплывёт ближе к ней. Сама Пернатая расположилась на камнях, чтобы не промокнуть – на таком холоде без огня это означало бы неминуемую гибель, – и вытянула руки, одну голую, другую с ножом, замерев в ожидании улова. Рыба соблазнительно проплывала рядом, но каждый раз недостаточно близко для рывка.

Девушке внезапно подумалось, что эта стая рыбы могла быть единственной в округе. У неё всего один шанс.

Волика сосредоточилась и, выдохнув, ножом пронзила одну из рыб, а вторую, подобравшуюся близко к берегу, выбила из воды на снег голой рукой. Стая тут же расплылась, кто куда, но девушку это уже совсем не заботило: Волика подбежала к рыбе на берегу и поспешила убить её тем же ножом. Лишь после девушка вернулась к кромке воды и подобрала вторую.

Хариусы, частые обитатели быстрых горных рек. Не такие большие, но после трёхдневной голодовки они показались Пернатой настоящим даром свыше.

– Спасибо, – улыбнулась Волика, оглянувшись по сторонам: лишь долго-долго прислушиваясь она смогла приметить тихое «цвик-цвик» робкой малиновки. Кивнула птичке, даже не видя её, а после подобрала рыбу и расположилась чуть поодаль от речки, в низине. На всякий случай девушка пометила путь к спасительной воде засечками.

Она отложила улов в сторону, закопав свежую рыбу под небольшим слоем снега. Волика предприняла очередную попытку разведения костра. Ветки нашлись сами собой, как и хворост – уж в лесу этого добра было навалом, – однако, как назло, огонёк опять не желал появиться от одного только трения.

– Ну же, – умоляла Волика, чувствуя, как слабели руки с каждой минутой. Голод давал о себе знать, а у неё лежали две аппетитные рыбины совсем рядом. Только приготовить не на чем. – Мне нужен дурацкий огонь! Это же почти как маленькое солнышко… солнце, можешь подарить капельку пламени заблудившейся Пернатой?

Девушка подняла голову к небу, но то было плотно затянуто тучами. Волика тяжело вздохнула.