В зале чувствовалось напряжение, когда основные игроки, среди которых были Пуйоль, Бускетс, Хави, Пике и Иньеста, заняли первые ряды перед тем, как Гвардиола, Сандро Росель и Андони Субисаррета, наконец, появились, чтобы объявить о конце эпохи.
В течение сезона многие игроки отвечали, когда им безжалостно задавали этот вопрос, что они надеются на то, что тренер, в конце концов, останется.
Они хотели, чтобы он остался; немалая часть их успеха зависела от тренера; он слишком любил клуб, чтобы оставить его – и тому подобная логика.
Президент и клуб, со своей стороны, пытались создать условия, которые помогли бы ему сбросить стресс и продолжить борьбу с Моуринью еще на несколько лет.
Но у Гвардиолы не осталось на это сил. Как бы он ни пытался сосредоточиться на работе, но это было просто выше его.
К моменту официального заявления даже родители Гвардиолы признавали, что он отказывался делиться своими мыслями даже с ними, когда они отваживались спросить, и, в конце концов, они оставили свои попытки давить на него. Гвардиола позвонил своему отцу Валентину и подтвердил, что уходит, лишь за сутки до того, как об этом узнал весь остальной мир.
Ниже представлена выборка слов и действий Гвардиолы, которая показывает, как накапливался стресс.
Затем – сарказм и подавленный гнев, когда он только узнал о том, что Тито Виланове потребуется операция по удалению опухоли, и перед разгромом «Сарагосы» со счетом 4:0 в ноябре:
После пятичасовой операции Тито Валиновы в конце ноября: