Барселона: история города

Инцидент в театре «Лисеу» поверг Барселону в панику. Было объявлено чрезвычайное положение, действие всех конституционных гарантий приостановили. Театры закрывались, потому что в них никто не ходил; женщины перестали надевать драгоценности из опасения попасться на глаза какому-нибудь безумному оборванцу, descamisat. Барселонская полиция суетилась, как обычно проявляя некомпетентность, которая могла сравниться разве что с неумелостью кистоунских копов[43]. Полицейские прочесывали кофейни, где обычно собирались анархисты, и арестовали пятерых людей, более или менее случайных. Ни один из них не имел никакого отношения к Сальвадору и Пальясу, но это не смутило суд, который приговорил всех к смерти. Потом взяли и Сальвадора, привезли на Монтжуик, продемонстрировали орудия пыток, которые его ожидали, если он не признается. Он немедленно признался известному священнику-иезуиту Гоберна, который жаждал обратить молодую знаменитость в истинную веру. Дальше последовал фарс: дамы-аристократки из Эйшампле, приятно возбужденные мыслью о помощи Гоберне в обращении красивого романтического молодого злодея в лоно церкви, начали писать петиции о помиловании для бедняжки, который только сейчас обрел Бога. Но на просьбы дам никто не обратил внимания. Сальвадора и пятерых анархистов казнили. Казнь гарротой состоялась в обычном месте, в Пати дельс Кордерс, на Дворе канатчиков, перед старой барселонской тюрьмой.

Сантьяго Русиньоль. Наброски с анархистов, осужденных на Монтжуике

В городе имелся boеxí, палач, мягкий человек по имени Никомедес Мендес, который ежемесячно получал зарплату и жил тихой холостяцкой жизнью в маленькой комнатке, со своими голубями, кроликами и курами. У него совершенно не было практики, так как за последние тридцать лет в Барселоне удавили всего-навсего одного человека. Никто никогда не фотографировал Мендеса, так что когда было объявлено о вышеупомянутых казнях, редактор барселонского ежедневника «Эль Нотисьеро универсаль» напечатал вместо его портрета первую попавшуюся под руку фотографию. Оказалось, что фото похоже на выдающегося романиста и ученого Нарсиса Ольера, недавнего победителя «цветочных игр». Когда Ольер на следующее утро, сидя в своем любимом кафе, развернул газету, у него вырвался вопль ужаса. Перед экзекуцией Мендеса представили тюремному врачу, Фонту Торнер-и-Тутау. «Как дела, коллега?» — жизнерадостно спросил доктор у палача, чем шокировал других присутствовавших врачей.

Несмотря на недостаток практики, Мендес промозглым зимним утром успешно выполнил свои обязанности при большом скоплении народа. На эшафоте стояли приговоренные, дрожавшие под черными, конической формы колпаками. Поняв, что помилования не будет и терять больше нечего, почувствовав на шее металлическое кольцо гарроты, Сальвадор сорвал маску и выкрикнул: «Да здравствует анархия!» Гаррота, как вспоминает один из очевидцев, сработала со звуком, какой бывает, когда заводят большие настенные часы. Потом палач скатал вывалившийся язык казненного, как скатывают ковер, и запихнул его обратно в рот.

Третий и последний случай бомбизма в Барселоне произошел 7 июня 1896 года, на празднике Тела Христова. Религиозная процессия, возглавляемая епископом Барселоны, имевшая в своем составе множество духовных лиц, замыкаемая новым капитан-генералом Каталонии и важными сановниками, следовала по Каррер дельс Канвис Ну из церкви Санта-Мария дель Мар, когда кто-то бросил бомбу. Неизвестный террорист — это мог быть и полицейский провокатор, так как он дождался, пока самые высокопоставленные лица пройдут — убил двенадцать рабочих в хвосте процессии и ранил еще многих.

Последовала волна полицейских репрессий, какой Барселона никогда не знала. Валериа Вейлер-и-Николау, капи-таи-генерал, чье имя очень скоро, во время войны за независимость на Кубе, стало синонимом жестокости, велел полиции хватать всех анархистов и антиклерикалов, какие попадутся под руку, и отправлять их в военную тюрьму Монтжуик. Там их пытали: ломали кости, избивали, прижигали гениталии каленым железом, выбивая признания. Писателя Пера Короминеса спасло вмешательство отца Сальвадора Дали, адвоката. Несколько человек умерли, по крайней мере, один сошел с ума от пыток, а пятерых обвинили в заговоре и удавили после инсценированного судебного процесса. Шестьдесят один человек был отправлен в наводящее ужас поселение Рио де Оро, испанский вариант Острова Дьявола. Личность бросившего бомбу так и не установили.

Процессы на холме Монтжуик потрясли весь мир. Митинги протеста прошли в Лондоне и по всей Европе. Молодой итальянский анархист Анджолильо собрал вещи и отправился в Мадрид. Он узнал, что премьер-министр Антонио Кановас лечится на водах на курорте Санта-гуэда. Итальянец отправился туда, вынул револьвер и застрелил Кановаса: как просто оказалось убить первое после короля лицо в государстве!

VII