Барселона: история города

Двадцать лет назад на Жуйоля смотрели как на эпигона Г ауди, но этот взгляд не выдерживает критики, стоит лишь посетить деревню Сант Жоан Деспи недалеко от Барселоны, где находятся лучшие его постройки: вилла, состоящая из пяти цилиндров с мозаичными куполами, известная как Торре де ла Креу (1913), и необычный дом Кан Негре — буйная полихромная версия casa pairal, выполненная в 1917 году. Жуйоль — это рококо, тогда как Гауди — барокко. Так же, как и его старший коллега, он был членом кружка Св. Луки и ревностным католиком: большая часть слов на скамейках парка Гюэль — фрагменты литании, отрывки из молитв Деве Марии. Но в самой Барселоне, по крайней мере, до 1920-х годов, Жуйоль работал главным образом как ассистент Гауди. Его приглашали как блестящего колориста для работ в технике мозаики и тренкади. Лучший плод его сотрудничества с Гауди, кроме парка Гюэль, — мозаика фасада Каса Батльо.

VII

Каса Батльо (1904–1906) строилась «не с начала» — это была радикальная переделка уже существовавшего жилого дома, построенного в 1877 году и купленного текстильным магнатом Хосепом Батльо-и-Касановасом. Гауди расширил холл, переделал весь интерьер и внутренние стены апартаментов, а также изменил форму комнат, сделав их линии кривыми. Во всем плане едва ли найдется прямой угол, а потолок гостиной к середине превращается в водоворот. Ивлин Во, посетивший Барселону в 1930 году, решил, что очень правильно, что в Каса Батльо, с «этими сталактитами цветного фарфора» похожей на «неуклюжий замороженный торт», находится турецкое консульство, а именно оно там и находилось в то время.

Сейчас сохранилось только то, что было на уровне пола. Центральная световая шахта — чудо дизайна. Гауди хотел избежать обычного впечатления от верхнего света — сияние наверху, мрак внизу — и преуспел в этом, облицевав шахту керамической плиткой, как плоской, так и рельефной, и увеличив размеры внутренних окон. Окна чем ниже расположены, тем становятся больше, так что самые крупные находятся у земли, а самые маленькие — наверху, под световым люком, где принимают наибольшее количество света. Стены внутри плоские, кобальтово-синие, по мере того как спускаются вниз, с каждым этажом становясь светлее по цвету и более «рябыми» (чтобы улавливать свет, падающий сверху). Они меняют цвет от кобальтового до небесно-голубого, а потом до жемчужно-серого, и, наконец, на уровне улицы становятся белыми — для максимального отражения. Когда вы смотрите вниз с верхнего этажа, стены кажутся совершенно однородными по цвету, нет впечатления темного колодца. Эффект настолько сдержанный, что действует скорее на подсознание.

Гауди и Жуйоль сообща работали над новым фасадом на Пассейч де Грасиа с его извилистой полосой облицованных камнем окон на первом этаже и мозаичной стеной, поднимающейся на пять этажей над pis поblе, чтобы достигнуть кульминации на чешуйчатой змеиной спине крыши. Эта мозаичная плоскость кажется видением и в то же время прочно укоренена в своем времени. Клод Моне был еще жив, когда строился этот дом, и фасад Каса Батльо — архитектурный эквивалент его подвижного, сияющего, воздушного и водяного цвета на полотнах, изображающих кувшинки. Вся поверхность выложена маленькой голубой, зеленой, серой и белой плиткой, в эту мозаику вкраплены более двухсот крупных, округлых керамических изразцов. Они выделяются световыми пятнами, и вся стена приобретает разные оттенки, когда на нее так или иначе падает свет. В пасмурный день она выглядит так, будто находится под водой; при ярком свете — особенно при свете прожекторов, которые зажигают ночью — она кажется волшебной шкатулкой. Это символистская архитектура, как «Кувшинки» Моне — символистская живопись: размытая, почти водная среда, чуткая к каждому нюансу и движению света.