Барселона. Проклятая земля

Правда – это было единственное, что он мог предложить Элизии. Прежде чем выбраться навстречу ищущим их людям, Изембард рассказал ей о семействе Тенес и о двух сбежавших детях, оставивших позади темную легенду и страшную землю, к которой они теперь снова приближались.

На исходе пятого дня Ориоль, капитан епископской стражи, объявил, что до Барселоны остается лишь несколько миль[6]. Фродоин приказал разбить лагерь и отправил Ориоля вместе с еще одним гвардейцем вперед, чтобы они предупредили о прибытии каравана на следующее утро и подготовили торжественную встречу. В отсутствие Гунфрида их, в качестве представителя короля, должен был встречать виконт Сунифред, а вместе с ним городские патриции, духовенство и все прочие жители. Фродоин надеялся, что его будет приветствовать лес оливковых ветвей и все колокола в городе зазвонят в его честь.

– Мне не нравится это место, – тихо сказала Ротель, рассматривая окрестности. – Здесь за нами наблюдают.

Священник Жорди, стоявший рядом, указал на поросшие лесом горы на западе.

– Эту сьерру называют Морской, потому что там, за ней, – море. В древние времена это было священное место, и на вершинах здесь сохранились развалины храмов и столы великанов. В определенные ночи люди из города до сих пор приходят сюда с подношениями и свершают нечистые ритуалы.

Услышав его слова, Фродоин нахмурился:

– Там, где стоял древний храм, мы воздвигнем часовню. И камни от этих столов послужат ей опорами.

Собравшиеся вокруг закивали, хотя и без большой убежденности. Августова дорога снова проходила через рощу. Ветер, на закате посвежевший, пронизывал кроны со зловещим свистом. Ротель задрожала, на нее накатила неизъяснимая тревога. Изембард обнял сестру.

– В лесу что-то есть, братец. – Голос ее был напряжен.

Отряд встал лагерем посреди дубовой рощи. Зажгли костры. Вокруг одного из них расселись Изембард с сестрой, Элизия, Гали и семья Леды. В последнюю ночь похода Жоан решил рассказать новым друзьям свою историю.

– Мы были сервами на богатых землях одного дворянина из Разеса. Моя семья жила в деревне под стенами замка уже три поколения, а семья Леды – и того дольше. Я был кузнецом, как мой отец и мой дед, – ковал подковы и доспехи для хозяина. Дела мои шли хорошо. Мы так и не узнали, что явилось причиной ссоры между знатными домами, но однажды ночью перед сбором винограда появились конные воины. Они сожгли наши дома и виноградники. Многие тогда погибли. – Жоан с печалью посмотрел на супругу. – Женщин насиловали там, где находили, в домах и на виноградниках. В замке потом обнаружили убитого хозяина, его вассалов и всю его семью. Всадники отравили колодцы тухлым мясом и скрылись в утреннем тумане. За одну ночь деревня исчезла.

Таковы они были, эти темные времена. Сходные истории можно было услышать повсюду. После долгого молчания Леда заговорила со слезами на глазах:

– Никто не оказал нам помощи, и никакой другой хозяин не пришел владеть нашими землями. – Леда взглянула на мужа. – Таковы они, знатные сеньоры: дают своим мечам имена и поят их кровью. Мы схоронили Жоана, нашего старшего сына, и покинули это мертвое место. Нам было суждено умереть от голода или стать рабами, но отряд епископа Фродоина, да хранит его Господь, подобрал нас раньше.

Рожденные от земли понимающе переглянулись. Жоан и Леда помогли им возле Жироны из ненависти к людям с оружием, приносящим столько скорби простолюдинам.

– Никто, у кого есть что терять, не отважился бы настолько приблизиться к границе, – задумчиво произнес Жоан.

Элизия посмотрела на Гали. Девушкой овладели страх и сожаление о сделанном выборе. Дни странствия по совершенно безлюдной дороге и древние руины навевали мысли о трагедиях, похожих на историю Жоана и Леды. Рядом с дорогой им часто попадались непогребенные человеческие кости.

– У нас-то все будет хорошо, – самоуверенно прошептал он. – Наши дела пойдут лучше, чем у всех у них, обещаю.

– Да услышит тебя Господь, но ведь это тебе пришлось бежать с этой земли много лет назад.

– Моя семья была наказана за свою преданность графу. А мы будем служить лишь тому, кто платит, запомни, женушка. Это касается и тех, кого ты видишь перед собой.

Элизия нахмурила брови. В словах мужа звучало презрение, но ей было хорошо среди радушных колонов и она не собиралась поворачиваться к ним спиной. В последние дни они с Гали почти не разговаривали. Он все больше времени проводил в компании других мужчин, за чашей вина. Гали успел уже освободиться почти ото всех оболов, полученных от Отерио, и это его печалило.

– А я никогда и не обещал, что путь будет легким, – прозвучал знакомый голос у них за спиной.

Все почтительно вскочили с мест, но епископ Фродоин попросил не беспокоиться и сел на камень рядом с огнем. В последние дни он старался быть ближе к простым людям. Епископ не знал, как отнесутся к нему в городе, и верность спутников могла сослужить ему хорошую службу.