Барсук выслеживает тигра

Она не нашла бы брата в таком темном лесу, если бы лунный свет не сверкнул вдруг на валявшейся на земле уздечке, превратив ее в кусок блестящего серебра. Удивленная Игги остановила Наррапса и стала водить фонарем вокруг себя. Через мгновение она увидела на земле неподвижного Баджа. Лицо у него было мертвенно-бледно и местами покрыто засохшей кровью.

— Бадж! Бадж! — закричала Игги.

Она подъехала ближе. Опустившись на колени подле Баджа, она продолжала звать его и плакала, думая, что он мертв.

Наррапс вертелся подле рыдавшей Игги, а она не знала, что делать, и боялась дотронуться до неподвижного тела. Наконец, собравшись с силами, она приложила ухо к открытому рту Баджа, чтобы услышать, дышит ли он. Да, сомнения не было — Бадж дышал!

Заливаясь слезами от радости, Игги надежно привязала Наррапса и пошла набрать воды. Ей пришлось носить воду в пригоршнях от ручья несколько раз, пока она не отмыла Баджу лицо. Потом она вытерла его, оторвав полоску от своей рубашки. На лбу у мальчика оказалась большая шишка, а вокруг рта — несколько порезов. Холодная вода, видимо, привела его в чувство — он застонал и, открыв глаза, тупо посмотрел на Игги. Когда она стала задавать ему вопросы, он только головой покачал и выразительно посмотрел на ее мокрые руки. Она поняла и снова стала носить пригоршнями воду, а он жадно пил ее.

— Может, съешь печеньице, если я его размочу в воде? — спросила Игги.

Бадж попробовал пожевать печенье, но изо рта у него опять пошла кровь.

— Ну ладно, вставай, дружок, нам пора домой, — сказала Игги бодро, видя, что он все лежал бы здесь и смотрел на нее с собачьей преданностью. — Ты сядешь на Наррапса, а я поведу его в поводу. Если у тебя голова закружится, обопрись на меня.

И вот медленно, терпеливо пустились они в долгий путь к дому. Игги держала фонарь, и свет его прыгал и метался вокруг, прогоняя ночные тени. Бадж навалился всей тяжестью на плечо Игги и, казалось, ехал все время в полузабытьи.

Так они двигались вперед, и Наррапс уже проявлял признаки усталости, когда тонкий слух Игги уловил вдалеке голоса. Она издала слабый крик, похожий на крик сойки, и на этот зов прибежал отец, а за ним — Ланс, Крошка мама и оба американца.

У Баджа мало что осталось в памяти из событий этой ночи. Он проснулся, когда солнце стояло уже высоко, и обнаружил, что лежит не в лесу, а в своей постели в пристройке. В голове у него стоял туман и мелькали только какие-то обрывки воспоминаний, например, как Игги поила его водой из пригоршней, потом пробовала кормить размоченным печеньем, совсем так, как он сам когда-то кормил птенца какаду, выпавшего из гнезда… А потом Ланс — да, это мог быть только Ланс! — нес его на руках, когда он уже не в силах был ехать верхом на Наррапсе.

У него еще так мутилось в голове, что он не мог сообразить, как и что с ним произошло. Долго лежал он в каком-то полусне, и, если кто входил в комнату, он торопливо закрывал глаза, потому что не хотел отвечать на расспросы — очень уж больно ему было говорить. В их доме не могло быть секретов — все было слышно сквозь стены. И Бадж равнодушно слушал разговор, происходивший в столовой, где работала мать.

— Пока еще нельзя, — говорила кому-то мать, — а когда он проснется, то даже не сможет ни с кем разговаривать. Верхняя губа у него вздулась, а шишка на голове разрослась, как гриб. Вы уж обойдите долину без него. Я послала бы с вами Ланса, но ему некогда, он помогает отцу вырубать заросли, чтобы помешать лесному пожару, если он опять начнется… Кто это там?… — Крошка мама замолчала, услышав, видно, чей-то голос снаружи, потом продолжала: — И почему вас должен вести именно Бадж? Берите Игги. Она знает всё вокруг…

— Эй, мама! Эй, Игги! — закричал Бадж во все горло. То есть он хотел кричать во все горло, но получался только жалкий писк. Это было ужасно! В отчаянье Бадж схватил башмак и изо всех сил стал колотить им в стену. На этот грохот тотчас прибежала Игги:

— Проснулся? Ты уже здоров, Барсучок?

Бадж покачал головой и знаком подозвал ее к постели. Он уже сидел, осторожно водя пальцами по разбитым губам.

— Слушай, Игги, — начал он шепотом, когда ее лицо почти коснулось его щеки. — Это Расс и Док там говорят с Крошкой мамой, да?

— Да. Они все утро бегают сюда каждые пять минут узнать, не лучше ли тебе. Видно, очень за тебя беспокоятся. А Крошка мама говорит, что они не дают работать и здорово ей надоели.

— Ты беги к ним. Я еще никуда не гожусь, голова у меня кружится — будто смотришь с Проволоки вниз на разлившуюся реку. Скажи, что из-за этого я не могу их повести туда…

— Куда повести?

— Придется тебе рассказать… Я обещал не говорить, но понимаешь, должен… должен!

— Ну так выкладывай!

— Хорошо, только ты сперва погляди, в какую сторону они пошли. Потому что тебе придется их догонять.