Бару Корморан, предательница

И вновь воцарилась тишина. В силе ответного пожатия Тайн Ху чувствовалась благодарность, которую она не могла высказать вслух. Бару хотелось, чтобы тишина длилась вечно, однако Тайн Ху заговорила:

– Только не Зате Олаке. Он – лучший в нашей пактимонтской разведке, но его сеть уничтожена, а сам он сильно изможден и нуждается в отдыхе. И не Отсфир – он весьма нахрапист и прямолинеен. Лизаксу мог бы подойти, но он…

– Философия помешает ему.

– Да. Он – идеалист. Эребог меня пугает. Полагаю, лучший выбор – Унузекоме.

– Его иликари?

– Да! – Тайн Ху дерзко улыбнулась. – Они любят действовать сообща. И прежде никогда не обманывали моего доверия. Твоего, думаю, тоже. Кстати, ты и впрямь звала к себе в шатер Улу Зе составить тебе компанию?

– Ту ныряльщицу? Я не спрашивала ее имени.

– Вот чертовка! – рассмеялась Тайн Ху, ткнув Бару кулаком в плечо.

– Нет! – воскликнула Бару в безуспешной попытке оправдаться. – Я не затем… я хотела просить ее совета, а не…

– Ладно, храните свои тайны, ваше превосходительство, – произнесла Тайн Ху и посерьезнела. – Унузекоме – беспроигрышный вариант. Но будь с ним очень осторожна.

Бару кивнула и направилась к выходу, но напоследок оглянулась.

– Конечно, ты бы и сама прекрасно справилась с задачей, – сказала Бару, побуждаемая какой-то гибельной, неразумной лояльностью. – Я не сомневаюсь в способностях вашей светлости.

Княгиня низко ей поклонилась. Броня ее вновь была тверда, а взгляд – насмешлив и незамутнен.

– Тогда поверь мне: я знаю, когда лучший способ помочь повелительнице – недеяние.

* * *

Стража Жениха Моря расступилась перед ней, освобождая проход, перешептываясь по-урунски и по-иолински: «Справедливость… Справедливость. К нам пожаловала сама Честная Рука».

Унузекоме завтракал в одиночестве, поеживаясь от утренней прохлады.

– Мне нужно попросить тебя об одолжении.

Он поднял взгляд от бумаг и карт. Хмурая озабоченность па его лице сменилась улыбкой.

– Все, что угодно, – ответил он вполне искренне. – Сколько же месяцев минуло с тех пор, как один из твоих замыслов едва не лишил меня жизни, и вот мы опять вдвоем! Что я могу сделать?

Бару объяснила, какие вести принес Зате Олаке, почему Наяуру и ее консорты станут для них балластом и что она решила предпринять. Унузекоме внимательно слушал ее, стиснув губы.

– Тебе скажут, что так в Ордвинне не принято поступать, – заявил князь, когда Бару закончила говорить. – Дескать, нельзя нарушать древний кодекс чести. Но я пережил Дурацкий Бунт и видел, чего стоит соблюдение кодекса чести во время междоусобных войн. Тогда земля в Ордвинне пропиталась кровью…

Как непохоже все это было на реакцию Тайн Ху.

– Ты согласен?

– Да. И, с твоего разрешения, попрошу кое о чем взамен.

Бару ухмыльнулась, отнюдь не разочарованная его прямотой.

– Попробуй.

Унузекоме отодвинул в сторону хлеб, бутыль с вином и резко подался вперед.

– Я организую убийство. А мы вместе поедем на юг, в Уэльтони!

Надо же!

Да, она не забывала о такой возможности и ожидала чего-то подобного – хотя, скорее, от Отсфира.

Унузекоме часто спрашивал ее, отчего Бару решилась на бунт, и добавлял: «на моих картах сказано: Тараноке». Он всегда держался любезно, был уважителен и терпелив, что не мешало ему оставаться князем, никогда не забывающим о власти.

А может, он услышал историю, закончившуюся чем-то еще более желанным, чем неизведанные моря.

– Погоди, дай сказать! – воскликнул он и протянул руки к Бару. Ссадины от канатов на его запястьях поблекли, превратившись в браслеты шрамов. – Просьба, конечно, своекорыстная. Каждый из нас думает о том, чем закончится наша игра, кто станет королем. Но послушай меня: у тебя есть настоящий дар управлять, а я могу предоставить тебе целый флот! Ты будешь повсюду, Бару! А муж и дети помогут получить признание народа! – Он невинно захлопал ресницами и простодушно улыбнулся, дескать: «А я что? Я здесь абсолютно ни при чем!» – В общем, ваше превосходительство, я считаю, что это – рациональное решение. Но я, разумеется, не счетовод.

Какую тайну открыл он жрице-иликари в храме масла и света? Какой секрет может уничтожить Жениха Моря?

Отчего ей сразу подумалось именно об этом? Ведь он – князь. Он с детства привык к политическим интригам. Кроме того, он даже не нападает на нее. По крайней мере, с его точки зрения.

Унузекоме уверенно смотрел на Бару. Ей захотелось отказаться немедленно – вот к чему толкал инстинкт, старый, как ее дружба с Аминатой.

Ох, Амината, дошли ли до нее вести о предательнице Бару Корморан?

Бару насупилась. Нет, она не позволит превратить собственное тело в орудие политики.

А на задворках ее сознания угнездилась мысль (до чего же Бару дошла, если приняла ее во внимание в последнюю очередь?), что это – совсем не то, чего ей хочется. И Унузекоме – совершенно не тот, кого ей хочется.

Однако Унузекоме ей необходим.