Барвенково – Сталинград. Цена хрущёвской подлости

Зимой 1942 года снова произошла встреча и произошла не случайно. Зигфрид, искал её, дабы завербовать Ивлева, которого знал по тому давнему общению, как антикоммуниста. Ивлев же решил заставить Зигфрида работать на советскую разведку поскольку были надежды на то, что этот германский офицер резко отличается от всего того сброда, который пришёл на советскую землю грабить и убивать. В результате ряда перипетий (подробно в романе «Сталин в битве за Москву». Вече, 2021 год) Зигфрида решено отпустить и дать возможность самому решить вопрос, кому он, как немецкий аристократ, как человек, презирающий люмпенов и лавочников, прорвавшихся к власти в Германии, должен служить – им, или будущему Германии. Сложная, интеллектуальная работа Ивлева с Зигфридом дала ощутимые плоды и, хотя полной уверенности в том, что абверовец будет работать на советскую разведку, не было, решили рискнуть и отпустить его, тем более ещё прежде в его окружение удалось внедрить советскую разведчицу Настю, одну из ключевых героинь завершающих глав романа «Сталин в битве за Москву».

Последний разговор с Гансом Зигфридом был перед тем, как Ивлев объявил о решении отпустить его. Ещё не зная об этом, но, видя, что успехи Красной Армии под Москвой поразительны и неоспоримы, Зигфрид сказал:

– И всё-таки не спешите радоваться, Афанасий Петрович. Есть ещё среди ваших, как вы говорите, зёрен, достаточно плевелов, которые готовят вам сюрприз уже в ближайшие месяцы. Не спешите…

– Что имеете в виду? – заинтересовался Ивлев. – Скажите и вы поможете силам добра… Мало того, вы поможете сохранить жизни солдат, причём в том числе и немцев. Ведь любой успех фашистов лишь затягивает войну, которая будет в любом случае проиграна Германией. Она уже проиграна. Вы это знаете. И об этом, как вы тоже наверняка знаете, говорят многие германские генералы и политики.

Ивлев сделал паузу и повторил вопрос:

– Так что же готовится? И главное, где, на каком участке советско-германского фронта?

– Я не владею полной информацией. Она закрыта. Но как опытный разведчик… Я ощущаю это, как опытный разведчик, – повторил он, – не могу не предполагать, что готовится что-то грандиозное, а вот где… Не знаю, сказал ли, если бы знал или нет. Не знаю. Уже сейчас не знаю… Но что гадать – мне доподлинно ничего не известно, кроме того, что будет предательство, равное предательству генерала Павлова.

Ивлев сообщил о том, что у знал от Зигфрида генералу Гостомыслову, а тот доложил по команде высокому начальству.

Информация была, на первый взгляд весьма поверхностной, неточной, странной. Но порой именно такая вот случайно полученная информация открывала что-то чрезвычайно важное. Именно где-то оброненная случайно фраза приводила к раскрытию серьёзного замысла. Недаром одним из методов получения информации является изучение периодической печати и даже прослушивания самых, казалось бы, никчёмных разговоров, если это возможно.

А тут не просто слова, тут заявление высокого чина Абвера. Но можно ли им верить?

Насте было поручено выяснить, что имел в виду Ганс Зигфрид.

Но вот шло время, а никаких сообщений от Насти не было. Вполне понятно, что всё не так просто. Ей предстояло ещё найти канал связи, по которому передавать сообщения. К тому же никому не было известно, куда отправится Зигфрид и где будет его резиденция.

Ивлев с нетерпением и с тревогой ждал сообщений.

А у Насти, тем временем, неожиданно появился надёжный канал связи, причём появился, словно, как говорится в таких случаях «по щучьему велению».

Ганс Зигфрид решил обучить свою помощницу радиоделу.

По легенде она была медсестрой в медсанбате и при отступлении наших частей специально отстала от своих, чтобы перейти на сторону немцев.

В ведомство Зигфрида она попала ещё в ходе наступление гитлеровских войск под Москвой. Явилась в один из штабов и завила, что призвана в медсанбат после медучилища, что родители сгинули в годы репрессий и что ей удалось скрыть своё немецкое происхождение.

Немка, хорошо знает немецкий, хочет служить. Взяли в комендатура, а затем передали в Абвер. Так и оказалась у Зигфрида. Конечно, он не спешил верить. Уж больно много было этаких вот деток репрессированных родителей. Неровен час окажется, что всё это чекистская легенда. Но эта девушка чем-то сумела вызвать доверие к себе. Тогда-то он и решил поручить ей работу с Ивлевым, оказавшимся у него в плену.

На войне немало случайностей. И бывают случайности необыкновенные. Как тут не задуматься над тем, что сказал Анатоль Франс: «Случай – псевдоним Бога, когда Он не хочет подписаться своим собственным именем».